Игорь Фесуненко - По обе стороны экватора

— Вчера она чуть было не отправилась на кухню ресторана, чтобы ускорить приготовление обеда, сегодня взялась пылесосить ковры, и я спрашиваю вас: а что будет завтра? — благородное негодование Ферри было искренним и горячим.

— Интересно, что вы будете делать, если она действительно победит? — спросил с улыбкой Рауль, вновь берясь за пуговицу Ферри.

— Ну конечно! Как же! Еще чего? — зашумели девицы.

— А ты, брат, большой оригинал, — сказал Ферри. — Если она победит, я первый брошу эти конкурсы и подам в отставку. Но она никогда не победит. И ты, Рауль, это знаешь не хуже меня. И если бы вы, газетчики, не подняли вокруг нее такого ажиотажа, мы вообще не имели бы с ней никаких проблем. Она прошла бы у нас тихо и незаметно. Так нет же, вы устроили ей рекламу на всю страну, и теперь нам придется включить ее, как минимум, в восьмерку финалисток.

Ферри озабоченно покачал головой и укоризненно посмотрел на Рауля, который тоже был причастен к этой шумихе: я вспомнил его репортаж в «Крузейро» со столичного конкурса, когда он писал о победе Анизии Фонсека как о самой оглушительной сенсации в истории всех конкурсов красоты и впервые назвал Анизию «Золушкой из Тагуатинги».

— Но если хочешь знать, — сказал Ферри Раулю, церемонно беря меня под руку, — главная сенсация нынешнего года, это не твоя столичная кухарка. Главная сенсация — это вот, представляю тебе — новый коллега, который удостоил нас своей дружбой и оказал нынешнему конкурсу беспрецедентную честь: стать первым в истории конкурсом, который будет освещаться для радиослушателей далекой России.

— Россия? — спросил Рауль, поворачиваясь ко мне. — Если не ошибаюсь, это и в самом деле первый случай, когда на конкурсах аккредитуется советский корреспондент.

И со свойственной только бразильцам стремительностью сближения он хлопнул меня по плечу, перешел на «ты», задал несколько лаконичных вопросов, выясняя, что я действительно из Москвы, что работаю в Рио уже чуть больше года, но конкурс красоты буду «делать», как он говорит, в первый раз в жизни и вообще в этих вопросах — полный профан.

После этого Рауль бросил благодарный взгляд на Ферри, предложившего ему такой чудесный подарок, опять повернулся ко мне, и я увидел, как в глазах этого порывистого мулата разгорается огонек, похожий на нетерпение гурмана, уже вооружившегося ножом и вилкой, но еще не решившего, с какой стороны подступиться к чудесному, так аппетитно подрумянившемуся цыпленку. Он взял меня за пуговицу и сказал, что мне повезло. Что я должен благодарить бога за то, что он свел меня с ним, с Раулем. Ферри согласно кивнул головой. Девицы заулыбались и дружно захлопали ресницами. Рауль проникновенно глянул мне в глаза и сказал, еще энергичнее вертя мою пуговицу, что в Бразилии не было ни одного конкурса «Мисс Бразилия», который он, Рауль, не «делал бы» для журнала «Крузейро». Что именно он, Рауль, является единственным в Бразилии журналистом, который «делал» все до одного послевоенные конкурсы «Мисс Универсул» в Майами, а также почти все — «Мисс Мира» в Лондоне и некоторые «Мисс Красоты» в Токио.

Да, я и впрямь должен благодарить судьбу за то, что она свела меня с этим человеком, который о конкурсах красоты знает абсолютно все. Он перечислил на память имена всех «Мисс Бразилия», рассказал, как сложились их судьбы после того, как их головки были увенчаны коронами. Он вспомнил о тех, кому удалось особенно успешно катапультироваться прямо со сцены «Мараканазиньо» в солидные офисы и конторы, в пресс-бюро, рекламные агентства, протокольные департаменты, «отделы общественных связей» — словом, во все эти кормушки бездельников и тунеядцев, где от мужчин требуется только умение правильно подобрать себе галстук к рубашке, а от женщины вообще ничего не требуется, кроме умения произвести впечатление на мужчину.

Всегда приятно говорить с настоящим специалистом своего дела. А специалисту всегда приятно найти терпеливого и тем более заинтересованного слушателя. Короче говоря, мы с Раулем не заметили, как подошел вечер, как солнце скрылось где-то за Корковадо. Но желудки не обманешь. Мы сели в мою машину и через пять минут подкатили к итальянскому ресторанчику «Фиорентина», что находится там же, на Копакабане, ближе к холму Леме. Мы не рискнули идти внутрь: очень уж было жарко. Мы выбрали уютный столик, из тех, что выставлены на тротуар и отгорожены от прохожих шеренгой кадушек с пальмами и фикусами. Отсюда хорошо видна вся пятикилометровая дуга уже пустого песчаного пляжа и заполненной автомашинами ленты шоссе, протянувшейся у подножия серо-желтых зданий, которые кажутся небоскребами, хотя редкие из них перешагнули шестнадцатиэтажный рубеж. На набережной зажглись огни. Они колышутся в горячем воздухе, словно вздрагивая под набегающим с океана и несущим живительную вечернюю прохладу ветерком.

Трудно представить себе обстановку, более соответствующую возвышенной теме женской красоты, служению которой посвятил свое перо Рауль и которую мы с таким упоением обсуждали в тот вечер. Мы заказали пиццу с креветками, ибо Рауль сказал, что раз уж мы оказались в итальянском ресторане, то надо полагать, что итальянская кухня у них лучше бразильской. И после этого, отложив меню, он продолжил свой монолог о таинствах конкурсов красоты, о разыгрывающихся вокруг них страстях, которые, как он сказал, бывают достойны пера Шекспира, но гораздо чаще — пишущей машинки Генри Миллера. Вдохновленный вином, он теперь говорил о конкурсах красоты в масштабе всей планеты, о драмах, слезах и восторгах, сопровождавших выборы «Мисс Универсул» в Майами, «Мисс Мира» — в Лондоне. О знаменитых победительницах, сумевших пробиться в кинозвезды, вроде Джины Лоллобриджиды, Авы Гарднер, Сильваны Мангано. О тех немногих, кому неслыханно повезло, как Иветт Лабрус — «Мисс Франция» 1932 года, умудрившейся подцепить и даже затащить к алтарю Ага-Хана — одного из самых знаменитых миллионеров и плейбоев. Он рассказал мне и о тех, кто не сумел по-хозяйски распорядиться свалившейся на них короной: о Джуди Брин — «Мисс Англия» 1951 года, которая — подумать только! — ограничилась скромной профессией стюардессы. И о множестве «мисс», которым крупно не повезло, чьи жизни и судьбы были искалечены. Как, например, Мира Сколипс — «Мисс Греция» 1932 года, пытавшаяся стать танцовщицей и опустившаяся до грязных притонов Шанхая. Или Агнесс Сюре — «Мисс Франция» 1921 года, скончавшаяся в самой страшной нищете в Буэнос-Айресе. Как Пегги Дэвис — «Мисс Англия» 1928 года, которая покончила с собой, оставив записку: «Нет сил, чтобы вынести эту жизнь». Или Шарлотта Насг — «Мисс Сан-Луис» 1927 года, которая убила своего мужа и отправилась в тюрьму.