Аб Мише - ШОА. Ядовитая триада

В 1804 г. власти приняли положение "О устройстве евреев", где записано: " Все дети Евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех Российских народных Училищах, Гимназиях и Университетах. ...Земледельцы из Евреев все свободны и ни под каким видом ни кому укрепляемы, ни во владение отдаваемы быть не могут. ...Все роды фабрик дозволяется заводить Евреям в Губерниях, где им жить дозволено, на том же основании и с той же свободой, как и всем подданным Российским".А в конце:"Евреи в России... суть свободны и состоят под точным покровительством законов наравне со всеми другими Российскими подданными " [56]. Ладно могло бы показаться, но миф о вредности евреев не испарялся в русском народном сознании. В указе Сената 28 декабря 1828 г. говорилось: " Воспрещено Евреям переселение из-за границы в Россию и водворение их в оной... дабы преградить чрезвычайное размножение в России сих людей более вредных, нежели полезных для Государства " [57]. Русский размах юдофобского маятника: в обе стороны.

Екатерина Великая, царица умная и осторожная, не раздражая православный свой народ, исподволь покровительствовала евреям, пользовалась их услугами, в казённых бумагах заменила оскорбительное слово " жид " на " еврей "... Однако она же - возможно, в пику ненавидимой ею Французской революции, одарившей евреев равноправием, - запретила им земледелие, ограничила место их жительства "чертой оседлости", за которой им остались только затхлая "общинная жизнь", мелкое ремесло, нищенская торговля, чахотка, голод, вши... (" Груб табурет, убит подошвой пол " - Э. Багрицкий.)

Большевики шельмовали царскую Россию: "тюрьма народов". Для евреев она была "тюрьмой особо строгого режима". Потому что в российском доме были они ни к чему, незваные гости, которые по пословице русской хуже татарина. По другой пословице: незваному гостю - глодать кости. Это, наверно, о погромах.

Первый погром состоялся в 1821 г. в городе Одессе. Были убитые. Находившийся в ту пору рядом, в Кишинёвской ссылке, великий Пушкин, всё окрест засекавший зоркостью гения, погрома, если судить по дошедшему до нас его дневнику, не приметил. А ведь не был вовсе равнодушен к евреям: " презренный еврей ", " он к жиду-лиходею приходит ", " он жида убил, как собаку " - это всё его, Александра Сергеевича, словечки. Страдающие от них интеллигентные пушкинолюбы (да и как его не любить?!) вскрикивают, мол, это не он, автор, это его герои жидоедствуют; но вот и сам он, от собственной души в неотправленном письме к Чаадаеву 19 октября 1836 г. брезгливо морщится: " Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист... Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем?.. Евангелие от этого разве менее изумительно? " [58, 289]. В набросках предисловия к "Борису Годунову" Пушкин говорит о Марине Мнишек ("ужас что за полька"), что она ради трона готова отдаться любому " проходимцу ", разделить " отвратительное ложе жида " - это у автора тоже вполне от себя [59, 1317].

М. Даймонт выделил главнейшие периоды в истории мировой литературы: 1) еврейские пророки, 2) Гомер и древние греки, 3) шекспировское время и 4) XIX век в России [17, 443].

Великая русская литература девятнадцатого столетия. Её еврейская мелодия началась с юдофоба Державина, который Пушкина " в гроб сходя, благословил ", с самого Пушкина - " солнца нашей поэзии ", включила в себя яркообразные картины разудалого убийства евреев у Гоголя, тургеневского жадного жида-шпиона, вздохи-размышления Достоевского о вреде евреев для России - и докатилась до начала двадцатого столетия, до того журналиста, который в 1913 г., когда гремело лживое обвинение киевского еврея Бейлиса в ритуальном убийстве, писал в газете "Русское слово": " Жидов надо поставить искусственно в такие условия, чтобы они постоянно вымирали ". Гитлеру тогда было только 24 года - политический несмышлёныш.

Сколько авторов русских ни перебирать - нет сердечней, точней, звонче, умнее Пушкина. Нечеловеческой, необъяснимой силы слово. Какой мощи агитатор рисовал Жида-отравителя в "Скупом рыцаре"! Это там он выразил представление о еврее: " Проклятый жид, почтенный Соломон ". Читатель, однако, почерпнёт у классика только "проклятый жид".

Гоголь Николай Васильевич, другой русский гений. В 1834 г. герой его "Записок сумасшедшего" в дневнике под горячечной датой "Мартобря 86 числа. Между днем и ночью" записал вдруг: " Уже, говорят, во Франции большая часть народа признает веру Магомета ". На 200 лет наперёд заглянул. Божественное озарение? Как Божий дар заметить в "Мёртвых душах": " Заснул сильно... как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни геморроя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей ". И с похожей весёлой игрой слов то же гоголевское перо рисует еврейский погром: " Бедные сыны Израиля, растерявши все присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили... Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе " (Н. Гоголь. "Тарас Бульба").

Немало евреев, выпестованных русской литературой, сокрушающихся. Владимир Жаботинский, еврей и русский писатель, говорил о еврейской влюблённости в русскую культуру: " Унизительная любовь свинопаса к царевне ". Серьёзный израильский учёный, перебирая антиеврейские строки Пушкина и Гоголя, ищет для них "объективные" оправдания, иначе, пишет он, " придётся всю европейскую культуру усадить на скамью подсудимых " [60, 69]. Что поделать, культура, о которой речь, - из христианской почвы, на которой Россия тысячу лет стояла. Зри в корень!

Конечно, не сплошь черно в российских пространствах. В 1857 г. разразился спор вокруг юдофобской статьи в петербургском журнале "Иллюстрация", в ходе его в защиту спорщиков-евреев было опубликовано письмо 140 знаменитостей, включая Сергея Соловьёва, Николая Костомарова, Николая Чернышевского, даже Тараса Шевченко. В 1907 г. царское правительство велело отчислить из Киевского политехнического института сотню только что принятых студентов-евреев, заменив их неевреями с более низкими оценками на приёмных экзаменах, - и руководители института в знак протеста подали в отставку [46, т. 7, кол. 338, 352]. В защиту евреев и против еврейских погромов в разные годы поднимали голос М. Горький, В. Короленко, а кроме них десятки русских деятелей культуры - М. Салтыков-Щедрин, Н. Лесков, В. Соловьёв, Д. Мордовцев, А. Блок, Д. Мережковский, Л. Андреев, А. Куприн, И. Бунин, Н. Бердяев, Вас. Немирович-Данченко [46, т. 7, кол. 503-13] и ещё множество славных имён, включая даже Льва Толстого, в отношении евреев довольно уклончивого (" Я жалею о стеснениях, которым подвергаются евреи... но есть много предметов более волнующих меня, чем этот " - из писем Л. Толстого Файвелю Гецу. В дневнике молодого Л. Толстого: " Еврея любить трудно. Надо стараться ").