Итоги Итоги - Итоги № 7 (2014)

...Возвращаясь к вашему вопросу о том, куда приходится ехать… Алишер Усманов однажды помог нам. А потом попросил посетить с гастролями российскую глубинку — Старый Оскол, Железногорск, Губкин, Новотроицк… Приехали бы мы туда, если бы не эта просьба? Точно не скажешь, правда, ведь?.. Там мы увидели совершенно другую публику, а в маленьких городах нашей страны услышали нас. Это, бесспорно, хорошо.

— А как вы верстаете программы, чтобы и в Москве, и в Краснокамске было ясно: это — НФОР!

— Часто это зависит от события, к которому приурочен тот или иной концерт. У нас, к примеру, в этом сезоне идет своеобразный виртуальный абонемент памяти великих дирижеров прошлого: Мравинского, Светланова, Кондрашина. Мы изучаем партитуры с пометками этих великих мастеров, вносим что-то свое, вступаем в диалог с ними через годы и десятилетия. В честь Мравинского мы сыграли программу из произведений Брамса: Евгений Александрович оставил выдающиеся интерпретации его симфоний. А вот что будет на концерте памяти Кирилла Кондрашина: Пятый фортепианный концерт Бетховена, «Песня судьбы» Брамса и «Симфония псалмов» Стравинского. Есть еще Рождественский фестиваль, который мы ведем вместе с митрополитом Иларионом. В последнем концерте фестиваля мне довелось продирижировать хором а капелла, мы исполнили Литургию Чайковского и три светские вещи — «Соловушку», «На сон грядущий», «Ночевала тучка…», которые на самом деле пронизаны глубокой духовной мыслью. О душе, об одиночестве, о смерти, о том, чтобы Господь послал мир людям. Христианские ценности? Конечно, везде у Чайковского присутствует человек как высшая ценность бытия.

— НФОР по-прежнему остается одним из «самых российских» — больше всех ездящих по стране — оркестров?

— Да. Я часто замечаю, как американские оркестры не хотят уезжать на гастроли. Они сидят у себя в Филадельфии, Чикаго, Бостоне, приходят на работу и получают за нее хорошие деньги, возвращаются к семьям… Я всегда хотел, чтобы Национальный филармонический стал таким же всенародно любимым, как «Виртуозы Москвы». Чтобы мы были в полном смысле слова национальным оркестром России. Мы действительно больше всех ездим по стране — и НФОР, и «Виртуозы Москвы».

— Включая Кавказ?

— Бесспорно. В Грозном играли в Театре имени Лермонтова — прекрасный зал, как и вновь отстроенный город. Нальчик, Махачкала — там все намного скромнее… Почему-то, говоря «Дагестан», все вспоминают в основном о терроризме — и мало кто о том, как в Хабаровске в ноябре загорелся трамвай и всех пассажиров спасли дагестанские спортсмены.

— Кстати, вот: Дальний Восток…

— Были, и не раз. В прошлом году мы, к сожалению, не смогли выступить в Комсомольске-на-Амуре, потому что там во время паводка вода поднялась выше девяти метров, театр затопило. Но мы дали благотворительный концерт в Хабаровске и послали туда через моих друзей десять тысяч теплых спортивных костюмов…

— И, конечно, концерт в Санкт-Петербурге в честь 70-летия снятия блокады…

— Да, была мировая премьера балета Бориса Эйфмана, посвященного блокаде. Балет на музыку Шостаковича. Музыкальную часть проекта обеспечивал сводный оркестр, состоящий из артистов «Виртуозов Москвы» и НФОР. Это событие имеет прямое отношение к моей жизни: моя мама пережила всю блокаду, практически до самого конца. Мама сбрасывала осколки бомб, участвовала в концертах в госпиталях, вывозила раненых и умерших. Она уехала примерно в то время, которое Ольга Берггольц описывает в своей поэме: «Возили реже мертвых. / Но гробы / не появлялись: сил недоставало / на этот древний горестный обряд». И вот это у нее поразительно: «И первый гроб, обитый кумачом, / проехавший на катафалке красном, / обрадовал людей: нам стало ясно, / что к жизни возвращаемся и мы / из недр нечеловеческой зимы».

Это было мое личное желание — принять участие в этом концерте. Я был рад, что и президент Путин посетил его. Владимир Владимирович был растроган, это ведь часть и его жизни тоже: это брат, не переживший блокаду, это мать Мария Ивановна… Так что наши судьбы в каком-то смысле пересеклись в этой трагической точке.

— Про опрос телеканала «Дождь», наверное, нет смысла спрашивать…

— Думаю, вы представляете, что бы я мог сказать на этот счет. Но я этого не сделаю — чтобы не путать личное с моралью, этикой, представлениями о допустимом. Дело в том, что именно на этом канале мне пожелали смерти в связи с тем, что я поддерживал президента Путина на выборах. Поэтому я не раз отклонял все предложения прийти на этот канал…

— По числу выступлений, вероятно, уже идете на рекорд?

— Не могу похвастаться, как Валерий Абисалович Гергиев, что мы играем концертов больше, чем дней в году, — все-таки я берегу качество. Количество не всегда переходит в качество. Сегодня модно говорить об эффективности, в связи с чем хочу напомнить остроумную фразу: «Школа — это то место, где шлифуют булыжники и губят алмазы». Нужно вовремя распознавать алмазы и думать не об эффективности, а об их огранке. Поточный метод в искусстве невозможен: настоящее высокое искусство — не сфера обслуживания, а то, что со временем станет национальным достоянием. Сегодня самым неэффективным дирижером был бы признан Евгений Мравинский: концертов давал мало, не думал о выполнении плана по доходам. А то, что каждый из концертов был событием, мало кого из поборников эффективности интересует. У настоящего художника должно быть право на поиск, эксперимент, удачу и даже на неудачу.

— «Неудачи Спивакова» — такие бывают?

— Я помню все свои ошибки даже двадцатилетней давности. Где, когда, в каком городе и в каком такте какого произведения что не получилось.

— Тогда расскажите об удачах с тем же Национальным филармоническим.

— Мы с НФОР проделали за десять лет огромный путь. Важно, что у меня нет ревности. Мы приглашаем разных дирижеров, которые помогают оркестру в его развитии и движении вперед. Один дирижер — специалист в современной музыке, другой — в крупной форме, третий еще в чем-то. Мы с директором НФОР Георгием Агеевым выбираем лучших из лучших. В результате оркестру сегодня подвластно все. Любой жанр, любой стиль, любой формат.

— Вы недавно давали концерт в Большом театре в качестве дирижера. Как находите его оркестр после всех пертурбаций в ГАБТе?

— Спешу обрадовать: оркестр в отличной форме. За две с половиной репетиции мы сделали труднейшую программу из произведений Рахманинова. Тем более что это совпало со 100-летним юбилеем исполнения «Колоколов» самим автором при участии хора и оркестра Большого театра. Никого из Национального филармонического в помощь подсаживать не пришлось. Я рассказал моему уважаемому коллеге и другу Тугану Сохиеву, совсем недавно принявшему музыкальное руководство Большим, о своих наилучших впечатлениях от оркестра: он звонил мне из Филадельфии, переживал за то, как все пройдет.