Борис Немцов - Олимпийские игры Путина

И. ВОРОБЬЕВА: А они?

Б. НЕМЦОВ: Тоже. Многие. Не все, но многие. Кстати, был первый случай добровольной отставки, когда человек берет на себя ответственность, вы посмотрите, как партийные деятели себя ведут. Кто-нибудь уходил в отставку когда-нибудь? Хоть одного знаете?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про отставку правительственную. Вы решили все-таки уйти, вы уходили с мыслями о том, что это решение правильное, вынужденное. И как вы предполагали себе свое политическое будущее?

Б. НЕМЦОВ: Абсолютно в тумане было мое будущее. Я не понимал, чем я буду заниматься.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть уходили не куда, а откуда.

Б. НЕМЦОВ: Нет, я уходил в никуда. Более того, это очень непростое стрессовое решение было. Я, когда вышел на свободу (собственно с 1991 года был губернатором, потом вице-премьером), очень многого просто не понимал.

Я вам страшную историю расскажу. Я, например, в лифт зашел — лифт не едет. Не едет лифт.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кнопку надо было.

Б. НЕМЦОВ: Да, совершенно верно. Это был кошмар просто. Например, когда мы с Аникиным зашли с моим, царство ему небесное, другом в кафе недалеко от Белого дома, я не понимал названия половины меню. Просто не знал, что это такое.

И. ВОРОБЬЕВА: А как насчет денег? вы же умели пользоваться деньгами?

Б. НЕМЦОВ: Я деньгами пользовался, естественно. Но вот так чтобы прийти в ресторан и кафе и что-то себе заказать, этого я не мог припомнить.

И. ВОРОБЬЕВА: Потрясающе.

Б. НЕМЦОВ: Короче говоря, это была непростая вещь, я не понимал, чем я буду заниматься. И это был стресс на самом деле. Но потом я начал консалтингом заниматься, читать лекции, решил книжку написать. Решил кое-чем заняться. Потом мы создали уже «Союз правых сил» и участвовали в выборах успешно в 1999 году.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот как раз про СПС и вообще: вы в моем понимании уникальный человек. В том смысле, что в вашей биографии были и лозунги «Кириенко — в Думу, Путина — в президенты». И потом «Путин. Итоги». Где случился перелом между этими двумя состояниями? Или это было решение, или вы просто что-то поняли? Как это произошло?

Б. НЕМЦОВ: Это все происходило постепенно. У меня отношение к Путину менялось. Я сейчас напомню. В 1999 году не было ни «Норд-Оста», ни Беслана.

И. ВОРОБЬЕВА: Война в Чечне.

Б. НЕМЦОВ: Секунду, я сейчас напомню. 1999 год. Ни подводной лодки «Курск», ни кооператива «Озеро». Ни Тимченко, ни Ротенбергов. Ни вот этого беспредела, который творится в судах, и так далее. Было некоторое понимание, что есть ученик Собчака. Верный ему служащий, служивший тогда. Был человек, который обещал Ельцину продолжить дело построения демократии в стране, и так далее. Была одна такая странная особенность его биографии, — он чекист.

И. ВОРОБЬЕВА: Странная действительно.

Б. НЕМЦОВ: Моя мама мне с самого начала говорила, что чекистам верить нельзя, и маму надо слушать. Я хочу всем радиослушателям это сказать. Мама плохого не посоветует. Она мне тогда об этом сказала, но как-то так очень ненавязчиво. Если бы она бы долго это повторяла, наверное, было бы более убедительно. Она так не делает. Деликатный человек. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, что я не поддерживал Путина никогда. Никогда. Я сейчас объясню. Это решение партии, которое принималось в дикой борьбе внутри партии. У нас было 5 сопредседателей. У нас за Путина были Чубайс, Гайдар и Кириенко, а против были мы с Ириной Хакамадой. Со счетом 3:2, подчеркиваю, победила позиция «Кириенко — в Думу, Путина — в президенты». И мы, будучи людьми корпоративными, естественно, против этого не выступали. Но вам это будет интересно: сам в 2000 году я голосовал за Явлинского.

Б. НЕМЦОВ: Это не сюрприз, это, по-моему, даже в Википедии написано.

И. ВОРОБЬЕВА: Не смотрела.

Б. НЕМЦОВ: Неважно. Это не имеет никакого значения. Действительно был такой лозунг, я не отрицаю. Но отношение мое менялось последовательно после четырех событий. Первое событие — Путин на пляже Бочарова Ручья. Страна в слезах, подводная лодка «Курск» тонет. Вся страна в слезах, все переживают, а он продолжает загорать. Меня это убило. Не то, что он потом поехал в Видяево, и так далее. Меня это убило. Тогда еще была свобода слова, НТВ еще работало, вы помните, сразу после выборов случилось. Меня это шокировало. Я, будучи председателем фракции, зампредседателя думы, я возмущался, и это слышала страна. То есть я выступал на НТВ по этому поводу. Что как надо ненавидеть собственный народ, чтобы продолжать загорать. Что-то такое я говорил. Вот это первое событие. Второе событие — «Норд-Ост», когда выяснилось, что 130 погибших в 2002 году можно было спасти, что они погибли оттого, что их неправильно спасали. Мы тогда еще не знали, что и газ был опасный, но их спасали неправильно. Их выносили спиной к земле.

И. ВОРОБЬЕВА: Клали.

Б. НЕМЦОВ: И у них была асфиксия. То есть у них западали языки как у утопленников, а им надо было делать искусственное дыхание, никто этого не делал. И я потом создал комиссию фракционную (парламентскую не удалось нам создать), и мы тогда всех очевидцев этих событий опросили. С огромным томом расследования я пришел к Путину и говорю ему: давайте разберемся и хотя бы накажем тех, кто повинен в смерти этих людей. Он говорит: а зачем? Этих людей уже не вернуть. Они уже погибли. Я ему говорю: понимаете, да, этих людей мы не вернем, но впереди у нас еще сложные будут времена. И чтобы было неповадно этим негодяям себя так вести, нужно безнаказанным это не оставлять. Он сказал, что он этого делать не будет. Сейчас эхо тех событий до сих пор продолжается. Если вы заметили, сейчас идет процесс, родственники погибших тогда продолжают искать правду в судах. Им говорят: «А мы на запрос НЕМЦОВа в 2002 году отвечали. Вот сейчас Лефортовский суд это рассматривает». Это второе событие. Третье событие — это Беслан. Это совсем катастрофа. Стрельба по школе. Гибель людей. И я знаю детали, как это все было. И одновременно еще арест Ходорковского. Вот я считаю, что события 2000–2004 года полностью перевернули мое отношение. «Путин. Итоги», Ирина, появился в 2008 году.

И. ВОРОБЬЕВА: Я вас сейчас прерву, Борис Ефимович. Вы сейчас, рассказывая про Путина, во-первых, оправдываетесь.

Б. НЕМЦОВ: Нет, я объясняю.

И. ВОРОБЬЕВА: Стоп, секунду. Вы говорите: я скажу в свое оправдание. И все последующее четыре события вы рассказываете чисто с человеческой, очень эмоциональной точки зрения. Получается, что Путин ваш личный враг. Это так или нет?

Б. НЕМЦОВ: Нет все-таки. Я просто считаю, что Россия достойна лучшего, и я считаю, что жестокие люди не должны страной управлять. Я считаю, что у нас есть и был выбор совсем иной. И очень жаль, что мы этим выбором не воспользовались. Но в личном плане нет. То есть знаете, какой тестовой вопрос. Вот считаете ли вы, что его надо сажать, судить и так далее за все эти преступления? Это же преступления. Я считаю, что если он уйдет, то в принципе ради того, чтобы страна двигалась вперед, можно гарантировать, чтобы его никто не трогал. Это значит, что ничего личного.