Журнал Русская жизнь - Коммерция (август 2007)

Арктика.Когда десять лет назад голливудский режиссер Кэмерон использовал российские глубоководные аппараты «Мир» для съемок «Титаника», а потом, увлекшись, снял при помощи тех же «Миров» еще несколько документальных фильмов, казалось, что участие в подводных киносъемках - единственная (или, по крайней мере, наилучшая) судьба для советского океанологического наследства. Было очевидно, что «Миры» достойны большего, но где это большее, никто не знал.

Теперь именно с помощью «Миров» экспедиция «Арктика-2007» установила на дне Северного Ледовитого океана российский флаг и взяла пробы грунта с океанского дна. Собственно, ради этого грунта все и задумывалось: хотят доказать, что подводные хребты Менделеева и Ломоносова - не просто хребты, а продолжение Евразийской континентальной платформы. Если докажут (а доказать должны - зря, что ли, экспедицию снаряжали?), Россия вроде бы сможет считать 1200 тыс. квадратных километров арктического шельфа своими владениями (запасы нефти и газа на этом участке оцениваются в 9-10 млрд тонн условного топлива).

Естественно, за такими опытами не мог не последовать «западный ответ». Наиболее четко его сформулировал министр иностранных дел Канады Питер Маккей: «На дворе не XV век. Нельзя проехать по миру, установить какие-то флаги, а потом заявлять: это наша территория». И как бы ни были обидны эти слова для каждого, кто помнит географические карты со смыкающимися у самого Северного полюса «границами полярных владений СССР», не согласиться с Маккеем нельзя. Век действительно не пятнадцатый. Глобальные геополитические проблемы давно не решаются явочным порядком, и вряд ли российские власти придерживаются другой точки зрения.

Реальным результатом установки российского флага на дне океана, вероятно, станет в лучшем случае более уверенная позиция России на теперь уже неизбежных международных переговорах о принадлежности арктического шельфа, а скорее всего - просто очередной виток виртуальной холодной войны, которая как телевизионное реалити-шоу, может быть, и покруче прежних противостояний с Эстонией или Грузией, а как предмет для содержательных дискуссий - абсолютная пустышка.

Жаль только, что аппараты «Мир», которые могли бы принести столько пользы и русской, и мировой науке, так и продолжают использовать не по назначению - то для нужд Голливуда, то для нужд Кремля.

Баркашов.Александра Петровича Баркашова, того самого, Озерский райсуд Московской области приговорил к двум годам условно. Бывшего лидера «Русского национального единства» и трех его соратников обвиняли в нападении на майора РУБОП в деревне Сенницы Озерского района в декабре 2005 года.

В начале девяностых, особенно после событий октября 1993 года, Александр Баркашов и его РНЕ были дежурной страшилкой либеральных и государственных (тогда это были синонимы) СМИ - как сейчас скинхеды. Сейчас от той страшилки не осталось и следа: жалкий измученный пожилой человек, который зачем-то то ли напал, то ли не напал на какого-то майора, - неужели это и есть тот самый призрак фашизма, который когда-то внушал многим вполне реальный страх?

Парадоксов, однако, никаких нет. Призрак на то и призрак, чтобы быть то страшным и зловещим, то жалким и смешным - в зависимости от времени суток, погоды и прочих обстоятельств. Нынешний Баркашов - именно что жертва обстоятельств. Обстоятельства здесь - это и медийная ситуация, и связи с силовиками и чиновниками, и социологическая конъюнктура. Задержись в своем кресле кто-нибудь из покровительствовавших ему 10-15 лет назад милицейских или спецслужбистских чинов или, скажем, возникни мода на националистическую риторику хотя бы пятью годами раньше, чем она возникла, - Баркашов мог бы быть не, как сейчас, сломленным стариком (стариком, хотя ему всего 54), а кем-то совсем другим. Жириновским, Лимоновым, Поткиным - да мало ли ролей для такого человека. Даже мейнстримовый ныне лозунг «Слава России» первым в постсоветской истории стал использовать именно он в своем РНЕ, да и в самом названии баркашовского движения - «национальное единство» - можно разглядеть прототип некоторых нынешних популярных партийных брендов. Все могло быть иначе. Но не стало.

И хорошо, что не стало.

Абхазия.Иногда возникает ощущение, что если вдруг по какому-то недоразумению отношения России с окружающим миром становятся если не хорошими, то, по крайней мере, нормальными, Россия немедленно погружается в состояние ужасного дискомфорта и делает все, чтобы привести обстановку вокруг себя к более привычному состоянию. Успех с зимними Олимпийскими играми 2014 года в одночасье сделал для международного значения России столько, сколько не сделали все прежние имиджевые шаги вместе взятые. Вероятно, даже слишком много. Иначе не объяснить последовавший практически сразу за триумфальной сессией МОК скандал вокруг участия Абхазии в подготовке сочинской Олимпиады.

О том, что непризнанная республика «включена в зону Олимпиады», первыми заговорили министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба и российский вице-премьер Александр Жуков. По словам Жукова, на территории Абхазии могут быть построены цементные заводы, продукция которых будет использоваться для строительства олимпийских объектов в Сочи, а также производство гальки и кирпичный завод. За этими заявлениями последовали возмущенные речи грузинских лидеров и, самое главное, не менее возмущенные выступления представителей американского Госдепа - того самого, стараниями которого был организован бойкот московской Олимпиады 1980 года.

Вообще, привлечение Абхазии к олимпийской подготовке - шаг абсолютно логичный (Черноморское побережье Кавказа - в любом случае единый регион), и если бы не заявления официальных лиц, скандальным этот шаг, скорее всего, не стал бы. Но формальный статус Абхазии, признаваемый мировым сообществом (по крайней мере, пока), и реальное положение республики сильно отличаются друг от друга. Для всего мира Абхазия - мятежная провинция Грузии. Для России - фактически один из субъектов федерации, населенный гражданами РФ, полностью встроенный и в российскую экономику, и в систему безопасности, имеющий устойчивые политические и деловые связи с другими регионами (прежде всего с Москвой) и не менее устойчивые неформальные контакты с российскими федеральными властями. Рано или поздно формальный и реальный статус республики, конечно же, будут приведены к общему знаменателю. К какому именно - пока не знает никто; вполне может быть, что России все-таки удастся увязать судьбу Абхазии с судьбой Косова и добиться для республики настоящей независимости. Но пока будущее Абхазии остается максимально туманным, и России, очевидно, не стоит рисковать ради этой республики таким подарком (или авансом) судьбы и Запада, как Олимпиада в Сочи.