Журнал Русская жизнь - Россия - Европа (март 2008)

Но с наступлением вертикали власти в Кузбассе для наркоманов настали тяжелые времена. В 2004 году губернатор Тулеев, как уверяет Дмитрий, приказал выявить всех наркоманов на шахтах - дескать, именно из-за них все там и взрывалось. «Да так и было. Я-то работал на открытом разрезе, у нас взрываться нечему, а на соседней шахте тогда выявили сразу сорок наркоманов, они прям в шахте „варили“. В первую проверку меня предупредили заранее, я взял больничный, а во второй раз попался. Все, легального источника дохода у меня не стало. Пытался наложить на себя руки, да крюк в потолке меня не выдержал. Тогда-то я и задумался, как жить дальше». В то время в Белово (как и вообще в Сибири) начали как грибы после дождя открываться церкви пятидесятников. Например, сегодня на 170-тысячный город Белово таких молельных домов уже три. И от каких-то знакомых наркоманов Гаврилов услышал, что пятидесятники помогают людям справиться с этим недугом, причем бесплатно. «Терять мне было нечего, и я пошел туда. Узнал от пятидесятников о реабилитационных центрах, получил от них направление вот сюда, в Чичево, занял у матери 700 рублей на билет, и вот теперь тут - за два с половиной года прошел путь от „хрона“ до духовного наставника», - четко, как молитву, произносит он последние слова.

Любой из обитателей дома мог бы рассказать похожую историю, я услышал их несколько: «Сидел на игле, осознал пагубность привычки, пришел к пятидесятникам, верю, что Бог больше никогда меня от себя не отпустит». И почти все узнали о существовании центров от излечившихся в них наркоманов. Александр из Новороссийска, самый молодой из братии, 22-х лет, называет это «сарафанным радио». «Я шесть лет на игле сидел, в последнее время уже по грамму героина на день требовалось. А это полторы тысячи рублей. Подворовывать стал, если бы не друг, рассказавший об этом центре, наверняка уже на зоне обитал бы», - рассказывает он, не отрываясь от мытья посуды.

Тем временем наверху, в комнатах, слышится какое-то движение. Это братия, после лечения молитвой, собирается на трудотерапию. «Молитва и труд - вот две составляющие нашего излечения от наркомании. Врачи, конечно, не верят, что такое возможно. Приезжают к нам, смотрят, и все равно не верят. Подозревают, что тайком какие-то препараты пьем. А я по приезде ребят сразу у них таблетки изымаю и сжигаю. У нас в доме даже аспирина нет. Врачеватель сам должен быть бывшим наркоманом, а не начитавшимся книжек умником. Вот мне когда ребята говорят, что у них ноги тянет - я понимаю, о чем речь идет, сам это проходил, знаю, как справиться с этими мышечными спазмами. А врач откуда знает, как это? - разъясняет методику врачевания Гаврилов. - А вообще, кроме наставника - бывшего наркомана, самое главное условие - не давать пациентам ни минуты свободного времени, - дополняет он, - от праздности, как в клиниках, и возвращается к наркоманам желание снова уколоться».

А тут, в Чичево, у пациентов нет ни радио, ни компьютеров, ни «развращающих мысли» книг (т. е. художественной литературы), ни журналов с газетами, а по телевизору - только канал God TV. Неоткуда заразе пробраться в мозг наркомана на излечении.

Труд, опять же. Библия, пила и топор - «лекарства», в которые никак не могут поверить врачи. «Вот сейчас лесник дядя Витя придет, и пойдут ребята сушняк в лес вырубать», - вглядываясь в окно, из которого виден быстрым шагом приближающийся к дому мужик, говорит Гаврилов. Головная церковь пятидесятников в Царицыно выделяет на центр в месяц 15 тысяч рублей (и то не деньгами, а продуктами - раз в неделю оттуда приезжает машина с едой и пастором Ярославом, любящим париться в местной бане), в общем, не пошикуешь. Не очень помогает и свой огород. Так что работа в лесничестве кроме оздоровительных целей приносит центру и весомый доход.

«Тем более что лечение-то у нас бесплатное. Деньги церкви дают бизнесмены-пятидесятники», - вздыхает духовный наставник. Опять же эта бесплатность тоже явилась одной из причин пристального внимания властей к этому центру - никто же сейчас в России не верит, что что-то может быть бесплатно.

Так мы плавно переходим к истории противостояния пятидесятников и властей. «Ну а чего тут рассказывать? Поставили вот в этом поле армяне-пятидесятники свой лагерь. Человек шестьдесят их было. Звуковые колонки вывели, оттуда молитвы. Конечно, местные всполошились. Причем инициаторами коллективного письма к властям с требованием „остановить порабощение земли русской“ выступили дачники-москвичи. Они не стеснялись в выражениях, легко пользовались словом „черномазые“, - Дмитрий смущенно показывает копию этого письма. - Молитвы же наши называли „бесовскими“. А вот местные бабушки и дедушки, лесник дядя Витя, какие-то чудом уцелевшие крестьяне из соседних деревень - никто не подписал этого письма».

Вместе с ФСБ, МЧС и МВД (ОМОН, разумеется, тоже был) в Чичево приехали и священники из РПЦ. Священников вызвали в качестве экспертов, чтобы дознаться, не сатанисты, не экстремисты ли эти пятидесятники. Дмитрий протягивает мне копию заключения этих экспертов: «В беседах, касающихся вероисповедания, сильно путаются. Из чего можно сделать вывод, что люди прикрываются религиозной организацией». Это заключение клирики вынесли, в частности, потому, что не обнаружили в доме икон. «Но ведь мы, пятидесятники, не поклоняемся иконам! - первый раз за всю нашу беседу Гаврилов срывается на гневный тон. - Это так же мы можем говорить, что эти священники прикрываются религией, поскольку у них иконы и бороды, а в Библии об этом нигде не сказано! Да и какие мы сектанты, у нас же по России уже 1300 церквей!»

Пятидесятников-армян все же прогнали, а реабилитационный центр «Ковчег» остался на месте. Как ни странно, очень помог местный участковый. Он в какой-то момент поверил в эффективность методики центра и привел туда своего приятеля. Никакой надежды, что тот вылечится, не было, а он взял да и бросил наркоманить. Еще участковому ужасно не хотелось портить статистику: ведь с приходом сюда пятидесятников, как уже говорилось, практически прекратили фиксироваться кражи не только в Чичево, но и по всему Ильинскому сельскому поселению. «Молва бежала впереди нас. Была пара случаев, когда люди поняли, что не только с нами не стоит связываться, но и вообще навещать с криминальными задумками эту местность», - не вдаваясь в подробности, говорит Гаврилов, а я смотрю на его наколки и понимаю, что скорее всего все сказанное им - правда.

Предстоящим летом пятидесятники-пациенты задумывают взяться всерьез за обустройство этой местности. «Бог же не любит пустоты», - объясняет Гаврилов. По примеру других реабилитационных центров, они планируют взять в аренду землю, завести лесопилку или еще какой-нибудь небольшой заводик. «А потом и люди к нам потянутся. В моем Белово ведь так же все было - посреди всеобщей наркомании, пьянства и разрухи вдруг появилась первая церковь в бывшем Доме культуры, кусты подстриженные, цветы, бесплатная столовая для неимущих. Люди впервые увидели живых американцев, кто-то за рукав их трогал, не верил, что те вообще существуют, - вспоминает с ностальгией Гаврилов. - И вообще, я жениться надумал, на армянке из „Божьего ковчега“, летом на этом поле с ней и познакомился. Надо вот только добрачные курсы пройти, как у нас принято». Он, кажется, краснеет. Но потом юношеское смущение проходит, и он твердым голосом добавляет: «Здесь тогда и останусь жить! Не брошу же я своих заблудших агнцев».