Журнал Русская жизнь - Телевизор (июль 2008)

Еще одна из любимых тем начинающих - это всевозможные проделки кулака в деревне. Но и тут не обходится без однообразия.

Перед нами восемь рассказов. Это из почты за день. Из них четыре о кулаках, три бытовых и один исторический.

Рассказы о проделках кулаков удивительно похожи друг на друга. Как и о коллективах, пишут с первого же слова: «Кулак Обдирало со своим другом Разуваевым выпивали самогонку…» и т. д.

Через полстраницы: «Митька, комсомолец-селькор, шел из нардома» и т. д.

Отгадайте, читатель, что будет написано дальше? Ну, конечно, селькора убьют! И думать нечего. Нетрудно догадаться, чем закончится рассказ: Митька умрет. Кулака с его ватагой строго-настрого накажут. У всех таких рассказов нет особенных, неожиданных переплетений и замысловатостей.

Вот вам рассказ т. Ялымова «В глухом переулке шум». Дана ночь. В церковной сторожке заседает церковный совет. Прямо говорится, что это было «тайное» заседание. Поп закрывает заседание лозунгом: «Да благословит нас рука Всевышняго на борьбу со злыми ворогами честного народа». Дальше дается то, что «по штату положено»: четверть самогона. Разливает, безусловно, поп.

Вслед за этим дается общее собрание бедноты в нардоме. Им горячо докладывает товарищ Петров о деятельности совета. Учитель Рогов помогает. «Собрание кончается дружными рукоплесканиями и криками „правильно“ да еще почему-то „бис“. Но не все были довольны ораторами». Здесь читатель может задать вопрос:

«А кто же их речами не был доволен?»

Этим автор подготавливает «шум в глухом переулке».

Раз читатель заранее знает о «тайном» в сторожке, то он и все остальное знает. Неожиданного уж ничего нет для нас. У автора так и рисуется дальше - «по маслу»: «В глухом переулке» встречаются активисты двух данных собраний, вот вам и «шум».

Тов. Расчехняев не кровожадный. Его рассказ «Друзья-приятели» написан о том, как торгаш с помощью кулаков пытается пролезть в кооперацию. Но не без шаблона тоже. Начинается рассказ так: «А ну, по маленькой! - поднимал хозяин стакан с хитрым прищуром глаз». Через две строчки: «Больше всех я плачу налог, больше всех!» Потом ругают кооперативных работников, пьют «до белых риз» и подписывают заявление, заготовленное хозяином. Где просят уволить приказчика кооперации, а на его место назначить организатора попойки. Все это дано «с плеча». У торгаша, вероятно, сложнее происходила такая операция. Весь рассказ представляет собою «зачин», «завязку». Тема широко-общественная, но автор сделал так, что все похоже на бред кулацкой компании. В жизни что-нибудь происходило после эдаких «заявлений», а читатель может думать, что это только пьяный бред.

Тов. Французов прислал рассказ «Пожар». Читатель ждет беды от одного заглавия. Нужно бы подходить к беде похитрее, чтобы не всполошить насторожившегося читателя. Автор сразу отталкивает. Рисует так: «Кулак Чапурин накачивает водкой Мишку Гвоздева». Ни с того ни с сего хлопает по столу кулак кулаком и говорит: «Ну, Мишка, умей водку жрать - умей и дело делать!» Через пару строчек: «Мишка на цыпочках подходит к сараю» (какие уж тут «цыпочки», когда он пьян «в доску»!) Зажигает склад колхоза. По пьянке налетел на что-то. Сломал себе ногу. Народ застает Мишку. Хотят бросить в огонь. Председатель колхоза отвоевывает его у народа и везет к себе в дом, потом в больницу. И все это так ласково, так любовно! «Во, дескать, гляди, читатель, какие лютые наши враги! А мы с христианским обхожденьицем!» Почему кулак обязательно груб, почему обязательно водка, отчего непременно Мишка - поджигатель, когда он нигде не показан плохим парнем? Нужно все обосновать, мотивировать, как говорят литераторы.

Бытовые рассказы тоже шаблонны. До сих пор очень многие пишут о неравном браке. Посмотрите, как это преподносится. Осень. Вечер. Избушка «на курьих ножках». Лучина. Прялка.

«Так ты отца не хочешь слушать, девчонка? Сама хозяйкой будешь, да еще тебе не так!»

Ну, мать, конечно, помягче:

«Кать, Кать, - говорит, - он хоть и вдовец, да еще не стар» и пр.

Без побоев в таких случаях неловко. Старик добренько выпарывает веревкой свою дочку. Та вырывается и… думаете, в совет, в ячейку? Нет, махнула с обрыва «в ледяную смесь реки Выми». Это рассказ тов. Дьяконова.

Может быть, и есть такое в быту, но это уж избито, изжевано. Даже в самых глухих уголках Союза и то есть с кем посоветоваться и «найти управу» на таких родителей. В этой старой теме трудно сказать новое слово без нового дела. Новое дело автором не тронуто.

С языком у всех наших авторов дело обстоит крайне плохо. Дадим слово самим авторам.

«От неподвижной боли Мишка очнулся» или: «Слышишь! - утвердительно и твердо сказал Иван». А то еще и так: «Уже я являюсь селькором как шестой год».

Беда в том, что авторы хотят перепрыгнуть через одну необходимость: необходимость уменья грамотно излагать свои мысли на бумаге.

О языке действующих в рассказе лиц приходится писать каждому автору. Самое больное место даже у тех, кто уже печатался. Все люди в присылаемых сочинениях говорят почти одинаковым языком. Даже если пишут о людях из разных социальных групп - все равно, одна цена. Врач говорит, как и бабка-повитуха, пономарь - как поп, а то еще похлеще. Это же неверно! В жизни люди родятся в одной семье, учатся в одной школе, но у каждого «свой почерк». Авторам следует в это вдуматься. Кулак не обязательно пьет, не обязательно он глупышка. Их хитросплетения иногда следственные власти распутывают годами. Селькор - большой человек, герой. Но это вовсе не значит, что его необходимо рисовать невинненьким, беленьким, бескровным. Он живет полнокровной жизнью, вместе с другими, а не взаперти в нардоме. Всех, о ком хочется писать, нужно изучать, ко всем нужно присматриваться. Шаблон - скучная вещь.

А. Дьяченко

«Крестьянский журнал», 8 апреля, 1929 г. В помощь начинающему писателю

О факте и художественном вымысле

«В моем рассказе описан действительный факт из жизни, а потому прошу его напечатать».

«Случай, который я описываю в моем рассказе, был у нас в деревне в прошлом году»

«В моем стишке все факты. Думаю, что напечатаете без задержки».

Это - выдержки из многочисленных препроводительных бумажек к рассказам и стихам, которые посылают начинающие писатели в редакции журналов. И еще. Зачастую мы, начинающие, готовы метать гром и молнию на головы редакторов.

Как! Вы говорите, что рассказ не правдив и не жизненен? А знаете ли вы, что я взял его из действительной жизни?

В самом деле, нет ли и впрямь придирки со стороны редакции в этом вопросе? Ведь кому, как не начинающему писателю, особенно живущему в деревне, наблюдающему крестьянскую жизнь, а то и просто живущему этой жизнью, доподлинно эту жизнь знать и правдиво о ней писать? И вдруг нам говорят, что наши рассказы нежизненны. Явная ошибка, явное непонимание наших произведений, а то и просто придирка. Такое решение готовы вынести вы. Но не лучше ли раньше просто разобраться в этом вопросе серьезнее и подробнее его рассмотреть. Всякий ли факт является жизненным, всякое ли описание факта будет литературным произведением, рассказом, стихотворением и т. д.?