Журнал Русская жизнь - Страхи (сентябрь 2008)

В зале ожидания наблюдается циркуляция людских потоков. Кто-то скоротал ночь и дождался своего поезда, кто-то, наоборот, приехал и ждет теперь открытия метро.

В газетный киоск завезли свежую прессу. Это очень кстати. Свежий «Спорт-экспресс». Россия с трудом выиграла у Уэльса. Швейцарцы сенсационно продули Люксембургу. «Витязь» (Подольск) - «Торпедо» (Нижний Новгород) 6:5.

Как же хорошо, когда переночевать на вокзале - это просто журналистское задание. Когда знаешь, что «ночь пройдет, настанет утро ясное», и можно будет поехать домой, и эта вокзальная ночь останется в памяти как странноватый и немного даже забавный опыт, и можно будет потом друзьям рассказывать: знаешь, я тут на Курском вокзале ночевал, мне по работе было надо, такое было задание, а что, даже интересно, с узбеком познакомился, а один дядька, пьяный, стихи читал, удивительно.

А вот когда человек ночует на вокзале потому, что ему просто негде больше ночевать, некуда пойти, и он знает, что и завтра снова будет здесь ночевать - вот это страшно. И даже когда сидишь ночью на вокзале в порядке эксперимента, все равно ощущается некий намек, некая тень этого жуткого страха бездомности, этого ужаса под названием «некуда пойти».

Следующей ночью я объехал еще несколько московских вокзалов. Далеко не все они так же дружелюбны в плане предоставления ночлега, как Курский. Ленинградский и Ярославский после отправления последнего поезда просто закрывают, в зале ожидания оставаться нельзя. Открываются они часов в пять утра. Казанский вокзал тоже закрывается, примерно с двух до четырех. Нормальные залы ожидания - только для пассажиров с билетами. Для всех остальных - зал с немногочисленными скамейками по периметру, так что большинству находящихся там людей приходится стоять. А вот Киевский вокзал - почти как Курский, в здание вокзала и в зал ожидания ночью можно пройти, предъявив любой документ, удостоверяющий личность (таким образом отсеиваются бомжи). Зал ожидания большой, скамейки довольно удобные, тепло. В общем, если вдруг надо будет переночевать на вокзале, идите на Курский или на Киевский. Впрочем, надеюсь, что такой необходимости у вас не будет.

Уважаемые пассажиры, электропоезд до станции Подольск отправится в пять часов тридцать две минуты от второй платформы с третьего пути. Поезд проследует со всеми остановками, кроме Депо. Пожалуйста, будьте внимательны.

Отлично, вот на этой электричке я и поеду, метро еще закрыто, на электричке я доеду до Текстильщиков, метро как раз к тому времени откроется, три остановки - и я уже в Выхино, там десять минут на автобусе, и я дома, дома, дома, спать, спать, спать.

P. S. За целую ночь, проведенную на Курском вокзале, я не встретил ни одного бомжа.

Тени Цусимы

Цусимское сражение - самый известный эпизод Русско-японской войны, венчавший эту несчастную кампанию, предвестницу полномасштабной государственной катастрофы, случившейся десятилетием позже.

Война эта в целом складывалась для нас очень тяжело. Ни на суше, ни на море русские ни разу не были разгромлены (за исключением, как раз, Цусимы), но они и не одержали ни одной победы, что было чрезвычайно непривычно и действовало на солдат и офицеров крайне угнетающе, ведь японцев в России считали «желтыми макаками», проиграть которым мы не можем в принципе. Перед нами же внезапно оказался противник, сочетающий европейскую дисциплину, боевую и техническую подготовку, с азиатскими коварством (война началась вероломным нападением японских миноносцев на корабли в Порт-Артуре) и фанатичным упорством. Русские оказались не готовы к этому психологически. Более того, иногда казалось, что русских преследует какой-то рок. Достаточно вспомнить трагическую гибель адмирала Макарова на борту броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на мине у Порт-Артура 31 марта 1904 года.

28 июля 1904 года 1-я Тихоокеанская эскадра, которой командовал адмирал Витгефт, пошла на прорыв из Порт-Артура во Владивосток. В случае успеха осада японцами с суши и блокада с моря пустой базы в значительной степени утрачивали смысл, да и господство на море они теряли, скорее всего, безвозвратно. И прорыв практически удался, знаменитый адмирал Того, будущий цусимский триумфатор, уже собирался отдать своим кораблям приказ отступить. В этот момент шальной снаряд попал в боевую рубку флагманского русского броненосца «Цесаревич», убил Витгефта и весь его штаб. Лишенная командующего эскадра вернулась в Порт-Артур, чтобы через пять месяцев погибнуть от огня наземной артиллерии японцев, захвативших господствующие высоты вокруг базы. Это и обрекло на гибель 2-ю Тихоокеанскую эскадру, шедшую с Балтики.

В августе 1904 года русская и японская армии сошлись в сражении у маньчжурского города Ляоян. На десятый день сражения командующий японской армией маршал Ояма принял решение отступить и готовился отдать соответствующий приказ. Только командовавший русской армией генерал Куропаткин отдал аналогичный приказ на два часа раньше. Русские, потерявшие в этом сражении в полтора раза меньше людей, чем противник, отошли на север, лишив себя шансов на прорыв к Порт-Артуру и на победу вообще. При этом японцы даже не имели сил на преследование.

А вот в Цусиму мы как раз были обречены на поражение. Прошедшая полмира 2-я Тихоокеанская эскадра после гибели 1-й эскадры не имела никаких шансов в бою с японским флотом. Броненосцев и броненосных крейсеров формально было поровну (по 12), но все японские корабли были мощными и современными, у нас так можно было сказать только про «Суворова», «Александра III», «Бородино», «Орла» и, уже с большой натяжкой, про «Ослябю». Три других броненосца («Николай I», «Сисой Великий», «Наварин») и броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» полностью устарели, а три броненосца береговой обороны («Сенявин», «Апраксин», «Ушаков») были принципиально не приспособлены для эскадренного боя в открытом океане (отправить их с Балтики на Тихий океан можно было только от полного отчаяния). Мощь бортового залпа японских кораблей была втрое больше, чем у нас, снаряды - гораздо лучшего качества. Пятнадцати японским крейсерам противостояли девять наших, но и здесь, в реальности, «нормальными» крейсерами были лишь «Олег», «Аврора», «Изумруд» и «Жемчуг», остальные либо крайне устарели («Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской»), либо были переделаны из гражданских судов («Урал», «Светлана», «Алмаз»). А в миноносцах количественное превосходство японцев был семикратным (63 против 9). Ничего, кроме поражения, русских при таком соотношении сил ждать и не могло.