Журнал Русская жизнь - Добродетели (ноябрь 2008)

А на самом краю мертвой деревни - большой двухэтажный дом, во дворе - играют в догонялки маленький мальчик и две собаки, толстая белая лайка и тощая рыжая овчарка. В глубине двора стоят трактор-лесовоз и новые «жигули». Вообще-то в семье две машины, но на второй сегодня хозяин в город уехал.

Это дом Загоскиных. Посмотришь на него и сразу поймешь - сектанты. Тоталитарные, разумеется.

Когда- то они были обычной семьей -муж работал трактористом в соседнем колхозе и, как вспоминает Елена Ивановна, каждый вечер его, пьяного, привозил домой водитель колхозного грузовика, бросал перед домом и уезжал. Елена Ивановна (она тогда не работала, сидела с маленькой Светой) вздыхала, выходила во двор, подхватывала мужа под руки, заносила в дом и укладывала спать. Но так происходило, когда Елена Ивановна сама была трезва, а если оказывалось, что пьяна и она, тогда мужу было не на что рассчитывать, и спал он прямо на земле, во дворе. Однажды, двенадцать с половиной лет назад, ранней весной, подхватил воспаление легких, провалялся больной до майских праздников, навещать его приезжала из Сямжи старшая сестра Елены Ивановны Светлана - она-то и рассказала Загоскиным, что с пьянством, в принципе, можно успешно бороться - когда-то у нее муж тоже пил, но потом ему кто-то рассказал о подвиге братца Иоанна Чурикова, муж проникся и пить перестал.

Муж Елены Загоскиной, в общем, тоже понимал, что пьянство ни до чего хорошего его не доведет. Расспросил Светлану про братца Иоанна, занял денег и уехал в Вырицу.

В Вырице, популярном дачном местечке недалеко от Петербурга, когда-то жил братец Иоанн - самарский крестьянин, который в возрасте 31 года решил посвятить свою жизнь Богу, надел на себя железные вериги и пошел странствовать по России. Какое-то время жил в Кронштадте у отца Иоанна Кронштадтского, потом был изгнан, бродяжничал в Петербурге, читал на улицах Евангелие, собирая вокруг себя толпы слушателей (Елена Загоскина добавляет: «Как Христос»). Его неоднократно арестовывали, избивали. Однажды даже заперли в сумасшедшем доме, где силой заставили снять вериги - но на популярность братца Иоанна это никак не влияло. Братец Иоанн умел своими молитвами лечить от пьянства.

Когда к власти пришли большевики, братец Иоанн, к тому времени много лет общавшийся со своими поклонниками тайно, получил возможность работать легально - создал сельскохозяйственную артель братцев-трезвенников, которая просуществовала до 1929 года, когда Иоанна Чурикова арестовали за антисоветскую агитацию и этапировали в Ярославль, где в местном политизоляторе он и умер. Братцы-трезвенники снова перешли на нелегальное положение, но продолжали, следуя заветам братца Иоанна, исцелять от пьянства всех, кто хотел исцелиться.

Когда Загоскиных называют сектантами, Елена Ивановна не обижается: «Братец Иоанн так говорил: называй хоть горшком, только в печку не ставь. А если поставишь в печку, я только звонче буду».

Николай (Елена Ивановна просила изменить его имя при публикации) Загоскин пробыл в Вырице неделю. Вернулся непьющим («Как вылечился? Написал записку братцу Иоанну и вылечился. Братец Иоанн - это Бог») и верующим. Из трактористов уволился, два года проработал в Сямже на грейдере, потом семья занялась частным бизнесом, и вот уже десять лет Загоскины (Елена Ивановна - частный предприниматель, бизнес записан на нее, хотя она только ведет бухгалтерию) торгуют лесом - Николай сам рубит, сам возит, сам продает. Я спросил: «Продает кругляк?» Елена Ивановна обиделась - нет, не кругляк, муж и срубы делает, и доски пилит. В общем, братец Иоанн помог Загоскиным не только бросить пить, но и разбогатеть.

Загоскины называют себя христианами, но в церковь не ходят - «от православия сейчас одно пьянство осталось». Молитвенный дом чуриковцев есть в Сямже, Елена Ивановна ездит туда каждую неделю, и у нее есть много разных историй о чудесно исцеленных - не только от пьянства, но и вообще от всех болезней, даже от рака и СПИДа. «Не верите? А вы спросите у Жени-наркомана. Он в тюрьме сидел, был ВИЧ-инфицированный. А теперь выздоровел, в Вологде теперь живет».

Женю- наркомана исцелил Алексей Иванович -духовный отец Загоскиных, братец из Выриц. «Алексей Иванович назначил Жене сухие пятницы. Он попостился два месяца, и все прошло, анализы нормальные». Этот случай, наверное, и стал причиной, по которой Загоскины отказались оперировать свою дочь Светлану, когда к ней в школу приходил гинеколог, обнаруживший у нее опухоль яичника.

В школу Света ходит до сих пор - пешком, в Сямжу, десять километров (обещали пустить школьный автобус, но он пока стоит сломанный в Двинице). Каждый день учителя говорят ей, что нужно лечь на операцию, каждый день Света затыкает уши, а потом приходит домой и молится. Живет она с родителями, хотя Сямженский районный суд и постановил ограничить Загоскиных в родительских правах, назначив ей опекуном младшую сестру Елены Ивановны Валентину. «Она не из трезвенников, - вздыхает Елена Ивановна. - Ее заставляют уговаривать Свету оперироваться, но Света ее даже в дом не пускает».

Строго говоря, учение братца Иоанна не запрещает его последователям оперироваться. Ну да, братец писал когда-то, что Бог создал человека без операций и что каждый врач - это антихрист, но сами по себе чуриковцы гораздо менее радикальны, и даже Елена Ивановна несколько лет назад ложилась в больницу вырезать аппендицит. «Если не знаешь, что тебе делать, прочитай Евангелие, - объясняет Елена Загоскина. - Прочитаешь и поймешь. Если оно тебя не судит, значит, можно делать. Если судит - делать нельзя. Бог - это же слово. Я читаю Бога, и все понимаю. Света исцелится сама. Все братцы за нее день и ночь молятся».

Братцы молятся, районное начальство давит. На прошлой неделе приходил человек из сельсовета, обещал, если не будет согласия на операцию, выключить Загоскиным свет - Елена Ивановна ему ответила, что свет ей дал братец Иоанн, и никакой сельсовет с этим светом ничего не сделает.

Вот такая жуткая история из жизни тоталитарных сект. За судьбой Светы следит вся Вологодская область, дело взято на особый контроль областным минздравсоцразвития. Битва двух миров - сектантского и нашего - продолжается, и закончится, скорее всего, победой нашего мира. Того, в котором среди мертвых домов с выбитыми окнами стоит сломанный школьный автобус, а пьяных трактористов каждый вечер выбрасывают у ворот сердобольные друзья.

А мир, в котором происходят чудеса, в котором алкоголик может превратиться в зажиточного лесопромышленника, а у Жени-наркомана - нормальные анализы, - этот мир, конечно же, потерпит сокрушительное поражение. Потому что чудес не бывает.