Журнал Русская жизнь - Скандалы (декабрь 2008)

И средний класс раздули до непомерных размеров, сделали из него символ цивилизации, общественный ориентир. Средний класс явился как бы буфером, подушкой безопасности между реальным начальством и реальным народом. Созданный воображением банков, раздутый кредитами, оболваненный правами и свободами, он размывал границу между бедными и богатыми, превращал общество как бы в бесклассовое - поди разбери, кто перед тобой: менеджер среднего звена, квалифицированный рабочий или госслужащий? Наступил - так казалось - рай цивилизации, классовые противоречия исчезли. Директор банка отдыхает на вилле на Майорке, но и квалифицированный рабочий идет в турбюро, покупает путевку туда же. Карты вин разные, портные разные, но это поди еще разгляди.

Обывателю дали почувствовать себя участником общего процесса глобализации, выражаясь грубо, но точно, - его сделали соучастником грабежа. Произошло нечто поразительное: в обывателе проснулась корпоративная солидарность с начальством. У нас все с хозяином общее! У хозяина есть акции «Бритиш Петролеум», «Дженерал Моторс», - так ведь и у меня тоже есть! Не получается критиковать капитализм, если каждый из нас капиталист. А то, что прибыли разные, и расчеты совсем несхожие, - видеть не хотели. Так средний класс сделался соавтором стратегии финансового капитала - во всяком случае, так казалось самому среднему классу. Появились прекраснодушные концепции, толкующие отношения обывателя и власти как партнерские. В самом деле: кто такие наши правители, как не менеджеры общего производства, акции которого у меня в кармане.

Только к середине девяностых вдруг стали замечать: пропасть между бедными и богатыми увеличилась. Так произошло оттого, что средний класс постепенно стал сдуваться. Воздух из среднего класса выпускали не разом, порциями. Социализм уже победили, нужда в среднем классе поубавилась, но он еще был нужен, этот пузырь, этот символ демократии: надо голосовать за войны, надо являть колониальным народам пример счастливой жизни в метрополии.

Сегодня средний класс сдулся, воздух выпустили разом. До слез обидно. Мы ведь имеем такие же права, как и наше начальство, так что же они с нами делают? У нас ведь акции общие! Полезли в карман, - а там воздух. И начальство ласково кивает обманутому среднему классу: действительно, у нас общие неприятности, мы тоже страдаем. Тут уж даже такой болван как средний класс догадался: страдают партнеры совсем по-разному. Выяснилось, что кроме акций у начальства были реальные капиталы, дворцы, оружие, власть, а у его партнера по бизнесу, у среднего класса, - только нарисованные бумажки. Ах, мы не замечали этого раньше!

Причем, поскольку беда случилась в странах, именующих себя демократическими, то у обывателя претензий быть не должно - он данное начальство сам выбрал. Вы что, к избирательным урнам не ходили? На себя и пеняйте.

Позвольте, говорит обыватель, вот этого типа я действительно выбирал, был грех. Но этих-то прохвостов я не выбирал. Ладно, за президента голосовал. Но за премьера, директора банка, председателя компании и генерального менеджера - за них-то я не голосовал, нет! Обыватель ярится. А ему в нос конституцию: демократия - это, брат, не сахар, а четко прописанные договоренности, которые ты изменить не можешь, а начальство может. Точно так же поступает и банк, беседуя с обкраденным вкладчиком. Вы здесь подписали? Ах, вы не заметили строчку петитом? В следующий раз умнее будете. А если не вы - вы-то, пожалуй, помрете, - то дети ваши будут умнее. Штука в том, что и дети умнее не будут. Разве стали мы умнее, оттого что историю России нам преподавали в школе? Так по-прежнему и делим начальство на хорошее и плохое, на тех, кто движет прогресс, и тех, кто ставит бюрократические препоны. Все выбираем - кого винить, а начальство - оно просто начальство. Среди них нет хороших и плохих, Левиафан имеет собственную мораль, недоступную обывателю.

Вот, один журналист обвинил олигархов в черствости, а другой поправил: олигархи дело делают, а чиновники им мешают. Вот звонит богач журналисту: зачем меня ругаешь, я на благотворительность жертвую. И уж вовсе дик упрек одного журналиста другому: а ты вот, жертвуешь ли на бомжей? Олигарх от тебя отличается как ты - от бомжа: ты не добился ничего в жизни, а богач талантлив!

До чего же мы полюбили начальство за истекшие двадцать лет. Безразлично, к какому именно начальству устремлена любовь - к зарубежному, к финансовому, к партийному. Суть в том, что все это разные ипостаси одного и того же Левиафана, который в очередной раз проглотил либеральную доктрину и облизнулся. Какой удивительный кульбит произвел либерализм - вот уже и частные банки, символ либерального капитализма, потянулись к государству, вот уже и лидеры демократических партий идут в губернаторы, вот уже и прогрессивные мыслители проповедуют о благе империи. И как быстро, как слаженно это прошло по всему миру.

И ведь есть за что любить начальство: вообще говоря, любое начальство делает много добрых дел. Скажем, можно осуждать Гитлера за холокост, но можно и хвалить как автора кампании против курения, борца за оздоровление нации. Фактически, сегодняшние оздоровительные меры, повсеместный запрет на курение - есть воплощение планов Гитлера. И зачем осуждать 37 год? Неужели кто-то всерьез думает, что ЧК и НКВД напрасно проводили кампании против врагов народа? А что, в стране, окруженной врагами, в предвоенное время не было диверсантов, саботажников, вредителей? Ах, вы про некоторых интеллигентов, попавших в мясорубку? Неужели возможно упрекнуть нынешних правителей в черствости? Людоед, палач, тиран, правящий народом, просто по должности совершает не только злые, но и добрые дела. Он не только ведет победоносные войны, но и повышает учителям зарплату, не только карает инакомыслящих, но и целует детей на демонстрациях. В этом и состоит магия власти - она не только ужасна, она и прекрасна, ее можно полюбить. Клапан из шарика выдернули и воздух стал выходить, средний класс в считанные секунды должен сориентироваться - куда ему кинуться: в государственники или к народу. Однажды в новой истории он уже это решил: в период от 1848 года до Парижской коммуны взгляды либералов изменились разительно. Правда - на стороне больших батальонов, говорил Наполеон.

А Сталин сказал еще мудрее: «Лес рубят, щепки летят». Вопрос лишь в том, с какой точки зрения смотреть на вещи - с точки зрения начальника лесной промышленности или с точки зрения щепок. Причина сегодняшней обиды в том, что обывателю хотелось глядеть на рубку леса глазами лесопромышленников, обывателю, можно сказать, эту точку зрения навязали. Ему даже предложили купить немого акций лесного хозяйства, ему вдолбили в голову, что он практически соучастник рубки леса. История среднего класса - это история простофили, попавшего на большое производство. Вокруг кипит работа, валят деревья, и вдруг обыватель осознал, что он совсем даже не имеет отношения к торговле лесом; он не промышленник, даже не лесоруб, он всего лишь расходный матерьял. Это его собираются использовать на растопку, вот незадача. А лес как рубили, так и рубят по-прежнему, - и щепки летят во все стороны.