Журнал Русская жизнь - Корпорации (февраль 2009)

Мозаики Мадабы - маленькая энциклопедия-путеводитель по орнаментам, растительному и животному миру Ближнего Востока, смесь античных сюжетов и восточного вкуса. Но главный шедевр Мадабы - напольная мозаика в церкви Святого Георгия, на которой достаточно точно выложена карта Святой Земли - с Палестиной, Заиорданьем, дельтой и рукавами Нила, с городами и селениями, знаменитыми церквами. Этот род искусства, видимо, был излюбленным в регионе: мозаики с видами городов Святой Земли встречаются повсеместно (например, на полу в церкви Святого Стефана в Умм ар-Расасе). На карте представлена Святая Земля - Палестина с Заиорданскими землями и Дельтой Египта, включаемой в это понятие в раннехристианскую эпоху, - с Иерусалимом в центре. Карта ориентирована на восток, где алтарь, поэтому выглядит непривычно для глаза - с Мертвым морем поперек движения человека в церкви и с Нилом справа. На карте хорошо различимы Мертвое море и Иордан, впадающий в него, реки, текущие из Заиорданья, восточные горы, «поднимающиеся» к Караку (Харахмоба на карте), северные из Палестинских гор, холмистая страна к западу от гор, средиземноморское побережье Палестины с Ашдодом, Аскалоном и Газой, часть Средиземного моря и дельта Нила.

Ценность карты в том, что она - самая точная карта Палестины до XIX в., воспроизводящая реальное движение рек, уровни гор, сравнительно точно отмечающая расположение пустынь, долин, селений и городов. Впрочем, реальная география отчасти была «поправлена» географией библейской: так, Нил - по Библии одна из рек Рая, должен располагаться на Востоке, потому и на карте он течет с востока на запад. «Средину», «священный центр» и «пуп земли» - Иерусалим - мозаичист изобразил большими, чем другие города и селения. Кроме того, мастеру нужно было освободить место для текста благословений на колена Иосифа и Вениамина, и некоторые города он подвинул к востоку и к югу. Собственно, помимо практического назначения (по этой мозаике паломники рассчитывали свои маршруты) карта имела и символический смысл - находясь в церкви, с ее помощью можно было совершить духовное паломничество по Святой земле.

Завоевание Ближнего Востока арабами-мусульманами не пресекло жизни римских городов: они сохранили свои христианские общины. До нас дошло мозаичное убранство многих церквей, относимое уже ко времени Омейядов, первой мусульманской династии Халифата. В значительной степени сохранился и привычный уклад городской жизни. Культура римских городов перешла к Омейядам по наследству: их дворцы и замки (Харране, Халлабат, Амра, Хамам-ас-Сарах, Мшатта, Касталь, и другие) возведены на месте римских крепостей и терм, мастера, строившие и украшавшие росписями церкви, работали и на новых владык. Эпоха Омейядов была эпохой самых разнообразных экспериментов в архитектуре - в системе сложных сводов, в разработке декоративных деталей, в организации пространства. При всем кажущемся несходстве - это вариант архитектуры позднего Рима, разрабатывающей системы сводов и перекрытия больших пространств, постепенно отказывающейся от ордера, но сохраняющей его принципы в пропорциональном строе, в соотношениях частей здания. Видимо, как римское наследие следует рассматривать и фрески, архитектурный и скульптурный декор омейядских построек. Редчайшим, по сути, единственным, ансамблем настенной живописи в мусульманском искусстве являются фрески Кусайр-Амры, небольшого охотничьего замка халифа Валида II, построенного на месте римских терм. На стенах Амры фрески со сценами охоты, с фигурами-символами строительных ремесел, с купающимися, отдыхающими, в отдельном небольшом помещении с куполом - небесный свод со знаками зодиака, напротив входа - по центру, в так называемой приемной зале - фигуры покоренных Омейядами царей (короля вестготов Родриго, римского императора, эфиопского негуса, сасанидского шаха Хосрова, китайского императора и индийского царя).

Эпоха Омейядов сменилась в 750 году эпохой Аббасидов, для которых Иордания стала далекой и не очень важной провинцией, - паломнические дороги в Мекку изменились, города опустели, жители постепенно переходили к кочевому скотоводству, а разрушительное землетрясение незадолго до того (в 747 или 749 году) фактически полностью уничтожило процветающий регион, оставив города в руинах. В XII в. земли к востоку от Иордана были завоеваны крестоносцами (и включены в Иерусалимское королевство), построившими здесь свои гигантские замки Крак-де-Моав и Крак-де-Монреаль и целый ряд небольших. После их изгнания эти территории перешли под власть Египетских Айюбидов, потом мамлюков, а в 1517 г. стали добычей турок-османов. Последние новым владениям удиляли внимания мало, правда, обустроили путь в Мекку, укрепив его цепью крепостей (Маан, Даба, Катрана, Хаза, Шабиб, Джиза), защищавших цистерны, дававшие воду паломникам. К началу ХХ в. земли были заселены арабами - жителями нескольких небольших городов (Салта, Фухейса, Мадабы, Аммана) и бедуинами-кочевниками.

Итогом долгой «лоскутной» истории региона стало образование в 1921 г. эмирата Трансиордании, из которого и выросло Хашимитское королевство Иордания. Свою столицу Хашимиты перенесли в незначительный Амман, начав отстраивать его, для чего пригласили сюда европейских архитекторов. Так Амману был задан современный и внешне европейский стиль. Мечети в Аммане (как и христианские церкви: армянская, коптская, православная, несколько католических) все современные: гигантская мечеть Абдуллы, мечеть Хусейнидов (она старше остальных и построена в 1924 г. на фундаментах древней), оригинальная Абу-Дарвиш, напоминающая одновременно и архитектуру Йемена и каталонский модерн Антонио Гауди. Современность декларируется в Иордании как политическая и культурная позиция ее короля и народа, - это оправа национальных арабских и духовных ценностей ислама. Но они незыблемы, о чем несколько раз на дню напоминают призывы муэдзинов. Многие из иорданцев имеют близкую родню в Иерусалиме и Палестине, в Ливане и Сирии, помнят своих предков, еще менее ста лет назад кочевавших в пустыне, на отдых ездят в Бейрут, часто бывают в Дамаске, все слушают Фейруз и ливанскую эстраду, смотрят египетские драмы и сирийские сериалы. Центр их карты - мир от Марокко до Ирака и от Судана и Йемена до Сирии и Ливана, но иорданцы, живо чувствуя себя частью единого арабского мира, подчеркивают, что они не палестинцы, не бедуины, не черкесы, не люди разных исповеданий, а именно иорданцы, подданные своего короля. Общее отношение к королю и королеве необычайно родственное, дистанция соблюдается, скорее, как по отношению к главе племени. О короле-отце ныне правящего короля Абдуллы ходят легенды, которые вполне, кажется, могут быть правдой: о переодевающемся короле, явившемся под видом старика в министерство и затем наказавшем чиновников, плохо обращавшихся с простым человеком, о короле, работавшем целый день таксистом, чтобы поговорить с народом и узнать о его нуждах. Удивительная живость традиции: подобные легенды ходили о багдадском халифе Харуне ар-Рашиде из «Тысяче и одной ночи». Портреты короля всюду: в лавках вышитые на ковре или выложенные мозаикой в стиле раннехристианских мозаик Мадабы, с чашкой кофе в руках - на постере в кафе, счастливые отец и сын у автомобиля - на фотопанно в Музее королевских автомобилей в Аммане.