Юрий Сидоренко - Своевременные мысли о Российском парламенте

28 марта 1991 года, впервые после битвы под Москвой, столица нашей Родины была наводнена военными не для парада. Пожалуй, впервые за всю историю России войска были выведены на улицы в таком количестве для устрашения собственного народа. Событие это чрезвычайное, если к тому же учесть, что войска окружили съезд народных депутатов России и стали на пути сотен тысяч безоружных горожан. Между тем правительственные средства массовой информации распространяли в связи с этими событиями явную ложь, утверждая, что ничего подобного просто не было. И это — невзирая на миллионы свидетелей происходящего и вопреки собственному официальному решению о введении войск в столицу. Каким образом такое могло произойти?

На этот запрос депутатов России ответил И. Ф. Шилов — первый заместитель министра внутренних дел СССР, начальник Главного управления МВД СССР по городу Москве и Московской области. Впрочем, второй титул упоминать как-то неловко, ибо он звучит немного как лже-Дмитрий. Ведь законным начальником Главного управления МВД по Москве и Московской области является другой человек — генерал Комиссаров, который в соответствии с Конституцией и законом был назначен на эту должность Моссоветом в силу общепризнанного права. А Шилов, наоборот, назначен на эту должность по праву силы, в обход Конституции и закона.

Итак, И. Ф. Шилов сообщил, что проведенные им общевойсковые мероприятия «не носили какого-либо политического характера». Таким образом, сомнительный начальник начал с более чем сомнительного заявления. Массированные передвижения войск и техники, по его словам, диктовались исключительно криминогенной обстановкой. При этом он ссылался на поступившие к нему звонки и сообщения о предполагаемых взрывах, поджогах в местах проживания депутатов, а также на Красной площади. Генерал Шилов, однако, не сообщил об этом ни Моссовету, ни правительству России, а все мероприятия провел, выражаясь языком Маяковского, «через голову народов и правительств», без их ведома и участия. Может быть, поэты и обладают подобным правом, используя яркие литературные метафоры, но вряд ли это дозволено должностному лицу, в распоряжении которого боевая техника.

И нам, депутатам Верховного Совета, которые проходили через войсковые сооружения и оцепления, стояли живой стеной между вооруженными солдатами и демонстрантами, нам этот человек заявил: «Не было, товарищи депутаты, никакого, я вам ответственно заявляю, окружения милицией и военнослужащими Кремля». Так и сказал, «ничтоже сумняшися». «И у личного состава, — утверждал генерал, — оружия вообще не было».

И тогда капитан милиции, народный депутат из Ленинграда, в кратком выступлении четко назвал все то, что сотни депутатов видели своими глазами: боевую технику, войска Советской Армии, спецмашины для содержания арестованных. И, учитывая неконституционное назначение сомнительного начальника и чистейшую ложь, которую он заявил на всю страну, предложил генералу подать в отставку. Генерал отказался, сославшись на хороший послужной список и положительные характеристики с прежних мест работы. Более чем сомнительное обоснование.

Но ведь корень проблемы не в том, какие характеристики имел генерал в былые годы, а в том, что он делает сейчас. Он наводнил войсками столицу Российского государства, вопреки державной воле высшего органа власти — Съезда народных депутатов, правительства России, учинил унизительную проверку личности депутатов, пытался сорвать санкционированный Моссоветом митинг трудящихся Москвы. И, оправдывая свое поведение, сказал чистейшую ложь, не стесняясь депутатов, которые все видели собственными глазами.

Однако был момент во время его речи, когда и сам генерал как бы потерялся на фоне другого, еще более страшного события. «Коммунисты России» аплодировали человеку, который говорил очевидную ложь. Эти народные избранники аплодировали генералу, который выставил войска против народа. Трагическое, потрясающее мгновенье. Слава Богу, только определенная часть депутатов аплодировала по такому случаю. А в 1934 году Эдуард Багрицкий поднял весь съезд советских писателей и вызвал всеобщую бурную овацию своим стихотворением «tbc»:

P. S. После выступления генерала Шилова женщина — мать солдата демонстративно покинула ряды КПСС. Это решение еще не пришло к ней в тот момент, когда сын рассказал по телефону о страшной своей трагедии, о том, как согласно приказу он вышел в полном вооружении на улицы Москвы. И, даже услышав его крик: «Мамочка! Я все равно бы не стрелял в людей!», она еще не решалась выйти из партии. Но генеральская ложь была последней каплей, которая переполнила чашу.

Солженицын не раз с горечью говорил: везет большевикам… Двести лет не замерзал Севаш, а замерз как раз на момент штурма Перекопа. И неукротимой волной хлынули красные по льду, на последнюю твердыню белогвардейцев.

Везение определялось не только природными, но и политическими факторами. Противники большевиков, представленные дисциплинированными офицерскими полками, устроили между собой кровавые междоусобицы, когда петлюровцы гнали деникинцев с Украины, а донские казаки ненавидели добровольческую армию, когда Врангель, Колчак и Деникин не могли найти общего языка, а буржуазные правительства Армении, Азербайджана и Грузии держали строгий нейтралитет, наивно надеясь отсидеться в тылу воюющих сторон. Повезло им и тогда, когда пришлось половину европейской России уступить немецким оккупантам, и лишь поражение Германии на Западном фронте позволило ликвидировать последствия похабного, по словам Ленина, Брест-Литовского мира.

И дальше везло по наезженной колее, хотя ни один их прогноз не сбылся. Мировая революция не совершилась, построить сортиры из золота в Москве, как обещал Владимир Ильич, не пришлось, ибо паритет золота остался незыблемым. Переход из царства необходимости в царство свободы тоже, — не состоялся. С энтузиазмом и верой святой пели, перекладывая на музыку и стихи политическое свое кредо: «Мы раздуем пожар мировой, церкви и тюрьмы сравняем с землей». «Не понадобятся», говорил Бухарин по поводу тюрем, «в бесклассовом обществе не останется причин для социального противостояния обществу». Однако тюрьмы никуда не исчезли, наоборот, появился неслыханный по своей величине и структуре архипелаг ГУЛАГ.