Миша Гленни - Теневые владыки: Кто управляет миром

«Мы не знали, что это были за люди, — объяснял один из высших чинов офицеров израильской разведки, занимавшийся отслеживанием русской организованной преступности, — и нам пришлось начинать с нуля. Были мелкие преступники — мы узнали про них все; мы все узнали про воров в законе, об их татуировках; мы привлекли людей, которые научили нас их жаргону. И еще были большие шишки. Мы стали разыскивать их всех, хоть они и сопротивлялись».

Гости на празднике Лучанского и на последующих встречах «на высшем уровне» в Тель-Авиве словно сошли со страниц справочника «Кто есть кто в российском бизнесе». Проблема заключалась как раз в том, что не было точно известно, кто кем был. И кто кем не был. Воцарилась неопределенность.

Когда бывший глава ЦРУ Джеймс Вулси свидетельствовал перед Банковским комитетом Палаты Представителей США, он проиллюстрировал эту головоломку, попросив конгрессменов рассмотреть следующую гипотетическую ситуацию.

Если вам предстоит побеседовать с приметного вида русским, владеющим английским языком, в костюме за 3 тыс. долларов и в туфлях от Гуччи, — например, в ресторане одного из роскошных отелей на Женевском озере, — и он говорит вам, что является главой российской торговой компании и хочет обсудить перспективы основания совместного предприятия, существует четыре возможности. Возможно, он тот, за кого себя выдает. Возможно, он офицер российских спецслужб, работающий под коммерческим прикрытием. Возможно, он входит в российскую преступную группировку. Но самая интересная возможность такая: он может быть и тем, и другим, и третьим, причем ни одна из организаций не будет испытывать из-за этого неудобств.

В первой половине 90-х годов израильское гражданство приняло неимоверное количество олигархов / криминальных авторитетов — в том числе видные участники близкого к Ельцину кружка, «семибанкирщины» — Борис Березовский и Владимир Гусинский. Кроме того, так поступили и нарождающиеся промышленные магнаты, например, Владимир Рабинович из Украины и россиянин Михаил Черный, которого западные спецслужбы подозревают в преступных махинациях.

Третьими стали те, кому запрещен въезд в Великобританию и США, например Семен Могилевич и сам Лучанский.

Кроме того, гражданство получили несколько неевреев, например, солнцевский авторитет Сергей Михайлов, который просто наведывается в Израиль. «Михайлов имеет такое же отношение к иудаизму, как я — к балету, — фыркает Александр Гентелев, похожий на медведя, — однако гражданство он получил — без проблем!» Правда, гражданства его потом лишили, а пожаловавшие ему это гражданство коррумпированные израильские чиновники были наказаны.

Что касается олигархов и преступных воротил, то они принялись «осваивать» Израиль по нескольким причинам. Израильская банковская система спланирована таким образом, чтобы стимулировать алию, иммиграцию евреев со всего мира, — и следовательно, чтобы поощрять приток их денег. Более того, Израиль поступил в соответствии с духом времени — международной либерализацией финансовой сферы — и существенно ослабил контроль над импортом и экспортом капитала. Как и большинство мировых экономик 90-х, Израиль не выработал законодательства против отмывания денег. Легализация доходов от преступной деятельности, полученных в любой стране мира, была там абсолютно законным делом.

По подсчетам израильской полиции, за пятнадцать лет, прошедших после падения коммунизма, эти русские отмыли через израильские банки от 5 до 10 млрд. долларов. Для такой маленькой страны, как Израиль, это большие деньги. Однако эти миллиарды — менее 5 % от громадного бегства капиталов из России 90-х годов, и Израиль здесь не идет ни в какое сравнение с сопоставимыми по размеру странами — например, со Швейцарией (40 млрд.), или с извечным лидером «средиземноморской лиги», Республикой Кипр, где уже в конце 1994 года отмывалось по 1 млрд. долларов российских капиталов в месяц. Основная причина такой популярности Израиля лежит на поверхности: многие из этих скользких бизнесменов были евреями, и в Израиле их не смешивали с грязью, а, напротив, встречали радушно и с уважением, как новых членов большой семьи.

Непропорционально много евреев было среди самых могущественных российских олигархов и преступных авторитетов. До того как началась невероятная по массовости эмиграция евреев в Израиль, в России и Украине они составляли всего 2,5 % населения. Но они шли в авангарде бандитского капитализма 90-х, где были исключительно влиятельны. Беглый поиск в Интернете выдаст вам целое море расистских сайтов, льющих воду на мельницу теории «мирового еврейского заговора», затеявшего разграбление российских богатств, — некогда ее очень любили нацисты, а также Сталин (когда ему было выгодно). Многие либеральные журналисты, напротив, вообще не рассматривали роль евреев в хаотическом переходном периоде России и Украины, очевидно, не желая навлекать на себя обвинения в антисемитизме. В действительности же, отказываясь замечать в гостиной слона, они помогают антисемитам выставлять его в виде шакала.

Хотя Советский Союз был известен своей антипатией к большинству проявлений национальной самобытности, которые угрожали идеализированному образу советского человека, для евреев там придумали особую преграду — «стеклянный потолок» [16] «Стеклянный потолок» — термин американского менеджмента, введенный в начале 1980-х годов для описания невидимого барьера, ограничивающего продвижение женщины по служебной лестнице. — Примеч. ред. . Практически во всех центральных структурах, партийных и государственных, почти во всех отраслях промышленности и учебных заведениях евреям систематически чинили препятствия для продвижения наверх. Из этого правила бывали и исключения — Каганович (один из сподвижников Сталина), а в 80-х — Евгений Примаков, ставший исключительно влиятельным политиком (для профилактики Иона Финкельштейн отказался от имени, данного ему при рождении). Но как правило, если вы были евреем, карьерные высоты были для вас недоступны.

В результате множество умных евреев разочаровывались, не имея возможности реализовать свой интеллектуальный или предпринимательский потенциал. А где было лучшее место для того, чтобы применить эти навыки, если не в советской плановой экономике, на самом жестком в мире рынке (который официально вообще не существовал!). За семьдесят лет они отточили свое предпринимательское мастерство в этом мрачном тоталитарном мире, где громадные промышленные динозавры производили свою продукцию, не обращая внимания на законы спроса и предложения. Вместо этого предприятия выполняли задания (или, как это называлось, планы), которые на каждую пятилетку устанавливал для них Госплан — Государственный плановый комитет. Планы редко принимали в расчет реальную ситуацию с доступными материалами — сырьем и готовой продукцией, — поэтому каждый завод неустанно вел утомительную борьбу с дефицитом. Заводы часто зависели от поставщиков, находившихся в нескольких тысячах километров и нескольких часовых поясах от них и не имевших с ними надежной связи. Единственным способом выполнить план было прибегнуть к услугам ловкачей и махинаторов, способных раздобыть нужные материалы из любых источников. Эти люди, так называемые толкачи, поддерживали своей изобретательностью шаткую конструкцию под названием СССР, которая без них могла бы рухнуть еще раньше.