В Сашонко - Анатолий Федорович Кони в Петербурге-Петрограде-Ленинграде

- Вы оправданы! - объявил Кони, обращаясь к Засулич. - Пойдите в дом предварительного заключения и возьмите ваши вещи. Приказ о вашем освобождении будет прислан немедленно. Заседание закрыто!

Судебный пристав, в свою очередь, как того требовал порядок, объявил Засулич о свободе, начальник караула, жандармский офицер, на основании этого подал команду: "Сабли в ножны!" - и снял часовых.

В сопровождении управляющего домом предварительного заключения полковника М. А. Федорова Засулич проследовала в камеру за вещами. Однако, собирая их, она как-то не слишком спешила, даже затеяла чаепитие. Смотритель поторопил ее.

- Уходите, уходите! - сказал он. - А то ведь жандармы спохватятся да и вновь арестуют вас. Они такие...

Тем временем полковник Федоров вернулся обратно в здание суда. Встретив на лестнице недавно назначенного прокурором судебной палаты Лопухина, он сообщил ему, что Засулич в данный момент находится в камере дома предварительного заключения и собирает свои вещи.

- Я на вашем месте, - заметил Лопухин, - до получения предписания воздержался бы от ее освобождения.

Полковник Федоров оказался, таким образом, в весьма щекотливом положении: с одной стороны-решение суда и на этом законном основании письменный приказ председательствующего немедленно освободить Засулич, а с другой - "добрый" совет прокурора вышестоящей судебной инстанции не делать пока этого. Полковник колебался, не в силах принять то или иное решение. А толпа у ворот со стороны Шпалерной уже буквально неистовствовала, требуя безотлагательного освобождения Засулич и грозя выломать ворота. Почему она задерживается, отчего ее не выпускают?

Засулич уже была готова к выходу, а Федоров не знал, что предпринять, пока не появились адвокаты-парламентеры, позвонившие в ворота. Они сумели сперва напугать полковника ответственностью за разгром тюрьмы толпою, который может вот-вот случиться, если он не выпустит Засулич, а затем убедить его в том, что формально он будет прав, выпустив оправданную, и никаким судом нельзя будет поставить ему это в вину.

Федоров махнул наконец рукою и приказал передать Засулич адвокатам.

Загремели засовы, толпа на Шпалерной замерла, и, как только в просвете калитки появилась Засулич, грянуло оглушительное и долго не смолкавшее "ура", все стали тесниться к тому месту, где была Засулич.

- Господа, поднимите ее на плечи! - раздался чей-то голос, - Покажите Веру Ивановну, чтобь1 все видели. Покажите!

Кто-то подхватил Засулич, посадил себе на плечо, и фигурка худенькой девушки в черном платье заколыхалась над толпою. Снова, грянуло "ура" и послышались крики:

-.Да здравствует Засулич! Слава Засулич! Сергей Глаголь заприметил вдали случайную карету, стоявшую у тротуара, бросился к ней и, отстранив дремавшего кучера, сам подвез ее к толпе. Посадили Засулич в карету, другой участник процесса 193-х сел на козлы, и карета двинулась, а Глаголь с толпой пошел следом...

Оставшись один в своем кабинете и несколько успокоившись от сознания, что тревоги прошедшего дня позади, Кони собрался уже было уходить, но его задержал А. И. Деспот-Зенович, член Совета Министерства внутренних дел - высокий худой старик со звездой ордена Александра Невского на груди.

- Пришел вас поблагодарить за билет, данный мне для семейства, - сказал он. - Ну, что скажете вы о нынешнем дне? А?!

- День этот еще не кончен, и все, что произошло, еще так близко, так не остыло, что трудно сказать что-либо определенное. Но боюсь, чтобы для нашего суда присяжных он не был день роковой.

- Счастливейший день моей жизни! - воскликнул сановник, ударяя себя с силою по звезде. Лицо его внезапно покраснело, и старческие нервные слезы заблистали на его глазах. - Счастливейший день! - повторил он тихо, крепко сжимая Кони руку.

Анатолий Федорович вышел на Шпалерную и, с большим трудом пробравшись сквозь толпу на Литейный, встретил там на повороте молодого человека в высоких сапогах и старой медицинской фуражке.

- Позвольте узнать, - спросил тот запыхавшись, - не были ли вы в суде? Не знаете ли, чем кончилось дело? Куда ее присудили? Или оно еще идет?

- Дело кончено. Засулич оправдана.

- Неужели?! Оправдана! Боже мой!..

"Крепкие руки порывисто меня обняли, - вспоминает Кони, - по щеке моей скользнули влажные губы и жесткие усы, и фуражка помчалась дальше... Через несколько минут мимо церкви Сергия рысью промчался по направлению к суду взвод жандармов..."

Пообещав обедать в тот день у знакомых, проживавших на Фурштатской улице. Кони проследовал прямо туда. Вся семья и гости уже сидели за столом. Анатолий Федорович присоединился к ним. Не успели они закончить обед, как появился почти вбежал! - новый гость и взволнованно сказал:

- Вы здесь спокойно сидите, а знаете ли вы, что происходит на улице? Там стреляют, дерутся с жандармами. Недалеко отсюда, на Воскресенском проспекте, лежит убитый...

- Как - убитый? Кто стреляет? Весть эта взволновала и всех присутствующих, особенно Кони. Что произошло? В чем дело?

А случилось вот что.

Когда карета с Засулич подъезжала по Воскресенскому проспекту (ныне проспект Чернышевского) к Фурштатской (ныне - улица Петра Лаврова), со стороны Кирочной (ныне - улица Салтыкова-Щедрина) к ней вереницей бросились жандармы, придерживая шашки... Раздались выстрелы. Это стрелял Григорий Сидорацкий, студент Медико-хирургической академии, революционер-народник. Стрелял, защищая Засулич от посланных задержать ее жандармов. Карета, однако, успела умчать Засулич во мрак ночи, друзья надежно укрыли Веру Ивановну, а потом помогли покинуть Россию. И поступили весьма разумно.

Засулич вышла из ворот дома предварительного заключения в восьмом часу вечера, а уже в тот же день около одиннадцати часов вечера к полковнику Федорову явился прокурор окружного суда Н. Н. Сабуров с предписанием прокурора судебной палаты А. А. Лопухина - содержать Засулич под стражей впредь до особого распоряжения.

Полковник буквально остолбенел: да где же ее теперь твзять? Как говорится - ищи ветра в поле. Уж не мистификация ли это какая? Но быстро понял - нет, не мистификация. Столь странное распоряжение последовало, вероятно, в силу каких-то совершенно исключительных обстоятельств, о которых он понятия не имел, а прокурор Сабуров не считал нужным уведомить его о них. Он лишь дал понять полковнику, что в данном случае является исполнителем приказания высшей власти.

На следующий день после суда, 1 апреля, был издан секретный приказ, а точнее - "Прибавление к приказу, по С. П. Б. градоначальству, No 16" за подписью исполняющего должность градоначальника, ввиду болезни Ф. Ф. Трепова, генерал-майора Козлова, в котором говорилось: "Предлагаю гг. участковым приставам принять самые энергические меры к разысканию и задержанию дочери капитана Веры Засулич, покушавшейся на жизнь ген. - ад. Трепова и освобожденной вчерашнего числа от содержания под арестом по приговору суда присяжных. По задержанию Засулич отправить ее в дом предварительного заключения и о последующем мне донести".