Газета Завтра Газета - Газета Завтра 492 (17 2003)

Чем дальше от начальства и от свиты,

тем откровенней шастал по рядам

гул облегченья: "Наконец мы квиты!

Все эти монументы-монолиты,

пора их в ямину как ржавый хлам!"

"Давно пора!" — им вторила сердито

мамоны цепкая правозащита.

"Идея патрии поизносилась.

Из всех учебников ее — навынос!

Из всех головок — хриплую шарманку!

Пора дышать и мыслить наизнанку,

без комплекса любви к своей мама.

По ком рыдать? Нам родина — тюрьма".

А вот и те, что значились в запрете.

Как много же меньшинств на белом свете!

Лихие наводители мостов,

они же сокрушители основ,

на полную катушку веселились:

оттягивались и при всех мочились,

и спаривались с резвостью ослов.

Как конюх от сдуревшего коня,

опасливо дистанцию храня

от ржущих содомитов, шли понуро

лавряты — сановитые фигуры —

витии гимнов, ораторий, маршей,

обласканные некогда мамашей,

как звали Родину в своём кругу,

но враз умолкли все, и ни гу-гу!

Мелькали феминистки, пацифистки

из комитета бдящих матерей,

что от "дедов" отчизну защищали

и потому под юбками держали

своих великовозрастных детей.

Вспухала полуденная жара.

Уже героев описать пора,

небрежно, но с иголочки одетых,

что сквозь толпу неслись в своих беретах

и, яростью бессильною дыша,

просили, по привычке, "калаша", —

тогда бы навели в стране порядок, —

но и рогатки не было в отрядах.

И к ним лепились полчища зевак,

охочих до истерик, склок и драк.

Шли ордена украдкой, точно лесом,

шли клубы, разделясь по интересам

к оккультным разным сферам,то бишь, к бесам.

И там и сям метались бестолково

те, кто надеялись услышать слово

подсказки, соучастия и веры,

но им одни словесные химеры

подсовывали лжехристы и маги,

антропософы и антропофаги,

гадатели на птичьих потрохах

и рериховцы с пеной на губах.

Порою кто-то вскрикивал гневливо:

"Что за поминики? Мы крепки на диво!

Бюджет растёт и рубль процветает.

Держава-мать почти что воскресает!"

А сзади всех клубились тьмы и тьмищи

тех, кто народом звался сотни лет,

но без вождей одряб и поослеп, —

тех, кто давно уже добра не ищет

ни в чём, кроме получки ли, подачки,

заначки, ежеденной тележвачки,

кроссвордов, "окон", пересудов злых

и сотовых термитных позывных...

Похоже, полушарье оползало

из были в небыль, из цветенья в хиль.

Толпа до горизонта пыль вздымала,

а там сама перемещалась в пыль.

Но чуть поодаль, под подошвой горной

искрился, будто снег, остаток скорбный:

младенцы, старцы, жены в белых платах;

их охранял строй юношей крылатых...

Казалось, то сама душа Отчизны

в истоме горести и укоризны

была готова отлететь куда-то —

в заоблачные звонные палаты,

но напоследок медлила...

Она уйдёт и унесёт всю славу,

всю стать и честь, добытые по праву,

все песни дивные, заветные преданья,

все алтари, все мощи, все рыданья

своих невинных чад,

рассветов алость, —

всё, что Святою Русью нарекалось,

и там до судного Христова срока

пребудет, жалостно вперяя око

в кромешный край неугомонной пыли,

где ей свои однажды изменили.

..........

И се — видение: Архангел на коне,

Врагов испепеляющий в огне.

Руслан Бычков

29 апреля 2003 0

18(493)

Date: 30-04-2003

Author: Руслан Бычков

ХРИСТИАНСТВО НА ПРЕДЕЛЕ ИСТОРИИ, или О НАШЕЙ ПОБЕДЕ

Ситуация "Христианства на пределе истории" с предельной же ясностью высветляет разделение в среде самого "христианства" на два принципиально-инаковых духовных типа, различие меж коими вполне уяснимо из того, насколько по-разному они усматривают собственное положение на обозначенном "пределе": как "наше поражение" или же как "нашу победу". "О нашем поражении", "Христианство на пределе истории" — это названия книг (названия, заметим, чрезвычайно точно сформулированные) известного богословствующего публициста диакона Андрея Кураева (автора, безусловно, весьма одарённого и имевшего несомненные задатки традиционалиста, но поставившего вручённый ему "талант", увы, на службу Системе). Однако мы имеем дело в данном случае, повторимся, с неким "духовным типом", который способен проявлять себя помимо зыбких границ "официальности" и "неофициальности". Наилучшим образом подтверждается сказанное тем, что всё тот же мотив "о нашем поражении" прозвучал не так давно у ещё одного незаурядного православного публициста (едва ли не во всём, кстати, противоположного Кураеву) — у епископа Дионисия (Алфёрова). "…Православное население России (если относить к нему хотя бы слегка прицерковленных людей) вряд ли превысит 5%… Много в России и этнически русских кришнаитов, пятидесятников, не говоря о каких-нибудь иеговистах. Может быть, и прямых сатанистов окажется больше, чем русских православных людей, не утративших (или же вновь обретших) живую духовную связь со своею историческою родиною. О каком восстановлении православного царства тут можно мечтать?.. В патриотической малотиражной прессе усиленно проповедуются теперь идеи некой революционной деятельности с патриотическими целями. Одни возлагают надежды на сотрудников спецслужб, не продавшихся режиму, другие хотят создать некий орден, типа тамплиерского, или братство опричников ради установления монархии. Если даже такая проповедь не является провокационной, то на сегодняшний день вполне уместно поставить к ней такой вопрос: зачем навязывать народу тот исторический путь, который (как бы он ни был хорош сам по себе) огромным большинством этого народа отвергается и притом теперь уже сознательно? Если вкрапление русских по духу людей в постсоветское население исчисляется не миллионами, а самое большее десятками тысяч, то не уместнее ли привыкать жить на положении национально-религиозного меньшинства в своеобразной внутренней эмиграции? Даже если бы группа жертвенных, бесстрашных, умных православных борцов и смогла бы вернуть России православное Царство, то кому здесь оказалось бы оно нужным? И если его почти никто не хочет, то зачем его людям навязывать силой?".

Мы не имеем никаких личных обид на еп. Дионисия, напротив, гласно выражаем своё одобрение и согласие с большей частью того, что высказано им (или лично, или вкупе с братом — иереем Тимофеем Алфёровым) в ряде глубокомысленных и ярких работ по православной историософии. Да и приведённый фрагмент берёмся опровергать не по любопрительности, но с тем, чтобы посильно выяснить представляющийся нам архиважным вопрос: допустимо ли (а ежели допустимо — то когда) с точки зрения Православной традиции силой "навязывать народу его исторический путь", позволительно ли "железной рукой загонять человечество к счастию"?