Абрам Вулис - Литературные зеркала

Библиография как библиография: поощряет радужные упованья — и грозит потайными ловушками. Потому что любое зеркало в заглавии может оказаться на деле, по текстовой своей сути, обыкновенным иносказанием, обоснованным или даже немотивированным.

Массивный том с кожаным корешком — на телевизионном экране книги этакой кондиции концентрируются в огромных шкафах за спиной у седовласых академиков-гуманитариев, символизируя могущество науки. «Указатель мотивов народной литературы», составленный Стисом Томпсоном. На английском языке. Штат Индиана, 1958 год. Том шестой. Это — рекомендация консультанта-библиографа… Где же тот перекресток, на котором оптическая проблематика пересекается со Стисом Томпсоном? Ага, вот он: алфавитная опись сказочных мотивов по предметному признаку. И заветное слово: зеркало! А ниже — десятки однострочных зеркальных сюжетов.

Многообещающий (по аналогии с Томпсоном) Н. П. Андреев («Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне», Л., 1929) дает (под номером 329) всего одну подходящую сказку, да и то неустойчивую по своим сюжетным признакам, «Елену Премудрую»: «Герой три раза прячется от нее с помощью животных (или старика и старухи) в дереве, в желудке рыбы, оперении птицы и т. п.; наконец, прячется за волшебным зеркалом (в волшебной книге и т. п.); царевна его не находит, он получает ее руку». Щедрее предметный указатель В. Я. Проппа к «Народным русским сказкам» А. Н. Афанасьева в издании 1957 года — здесь на слово «Зеркальце» даются четыре адреса.

Что ж, новости эти меня радуют, но, если поразмыслить, к разгадке тайны не приближают: происходит экстенсивное развитие познаний, а не качественный их рост.

Лишь однажды вдруг из информированных библиографических источников вырывается лучик надежды: сперва название, а несколько дней спустя имя автора. И уже они запечатлены на бланке заказа. Поль Седир, «Магические зеркала», Вязьма, 1907 год. Шифр-единственный И 78 — 218.

Ныряет заказ в бездонные недра библиотеки и возвращается не скоро. Но — возвращается, что само по себе служит печальным признаком. Если книга в библиотеке есть, ее тебе предоставляют. Если заказ лежит перед тобой, значит, он превратился в отказ. Книги нет. Резолюция, перечеркнувшая мои надежды, немногословна и, коль по-настоящему призадуматься над ней, саркастична: «За № Х96004 от 14.XI-80». Получается, читатель сидит в зале почти шесть лет (на моем заказе дата 24 февраля 1986 года), если только не удрал сквозь зеркало магическим способом, взятым из книги. А вернуть его (и книгу) обратно без помощи магических зеркал нельзя. А узнать, что такое магические зеркала, можно только из одноименной книги.

Или, черт побери, из художественной литературы!

Случилась эта история в те идиллические времена, когда современных зеркал еще не было, хотя их идея буквально витала в воздухе, напоенном прекрасными средиземноморскими ароматами. Полированный металл уже тогда использовался в качестве зеркала.

Еще раз сошлюсь на легенду о том, как Архимед в грозный час собрал греческое войско в единую геометрическую фигуру, окованную (или окантованную) металлическими щитами, которые образовали вогнутое зеркало, и спалил вражеский флот. Так ведь каждая часть составного зеркала тоже была по меньшей мере зеркалом.

Миф о Персее содержит еще более раннюю информацию о зеркале: металлический щит, дарованный герою Афиной, позволял смотреть на Медузу Горгону, не глядя на нее. Благодаря этому щиту Персей без риска для жизни приблизился к Медузе и отрубил ей голову.

Но даже если бы ремесленники сидели сложа руки и решительно никаких металлических изделий тогдашнему обществу не поставляли, все равно зеркало было изначально даровано людям от природы. Где бы ни селился человек, где бы ни останавливался он на ночлег в кочевые часы своей истории, рядом с ним вода сверкала и завораживала своими безукоризненными плоскостями. Человек испокон веков встречался с феноменом отражения — и волей-неволей принимал его как факт, как реальность, хотя допускающую самые разные суеверия, толки, подходы, но неоспоримую и неизбежную в самом своем бытии. Отражение было, хотелось людям этого или нет. В другом месте надо будет примериться к их тогдашним, доисторическим мыслям и чувствам на сию волнующую тему: что такое отражение? Пока же примем за аксиому, что отражение в воде и отражение в зеркале, с позиций литературы или живописи, — одно и то же, что так обстоит дело сегодня и так оно обстояло вчера, а конкретнее — в те времена, когда Овидий слагал свои «Метаморфозы». И станем рассуждать об оптических эффектах, описываемых у Овидия, как если бы они производились зеркалом.

Конечно же, имеется в виду печальная судьба Нарцисса. Всем памятны ее перипетии, и все-таки приникнем к первоисточнику — чтоб ни один нюанс не пропал:

А еще позже достигает трагического предела:

Всего Нарциссу отведено в «Метаморфозах» чуть более ста строк текста того патетического гекзаметра, который возводит в ранг высокой литературы приключенческую сказку, жадно принимаемую — с разинутым ртом и дрожью нетерпения — самым невзыскательным слушателем; тем, кому бы только узнать событийную последовательность, только проследить за мельканием превратностей жизни — и за их развязкой. Если развязка будет содержать некий урок — что ж, он пригодится. А не будет — тоже ладно, ведь главное в сказке вовсе не уроки.

Но в истории Нарцисса содержится гораздо больше философского смысла и литературной изощренности, чем в «средней» сказке, — и соответственно больше потаенного, сокровенного, чем принято замечать на страницах популярных переложений и общедоступных комментариев. Обращусь за поддержкой к Овидию иначе мои слова прозвучат пустой риторикой: то, что воспринимается сызмальства как сказка, трудно выдать самому себе — а пс сторонним тем более — за притчу или трактат: