Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6462 ( № 19 2014)

Взгляните, друзья, на туркменского льва:

Пощады не ищет его голова,

Когда он встаёт пред врагами Туркмении.

Единой семьёю живут племена,

Для тоя расстелена скатерть одна,

Высокая доля отчизне дана,

И тает гранит пред войсками Туркмении.

Посмотрит на гору во гневе джигит –

Робеет гора и рубином горит.

Не воды, а мёд в половодье бурлит,

И влага – в союзе с полями Туркмении.

Туркмена врасплох не застигнет война;

Былую нужду позабыла страна;

Здесь розы не вянут – из них ни одна

Не ропщет в разлуке с певцами Туркмении.

Здесь братство – обычай, и дружба – закон

Для славных родов и могучих племён,

И если на битву народ ополчён,

Трепещут враги пред сынами Туркмении.

Куда бы дороги туркмен ни вели,

Расступятся горные кряжи земли.

Потомкам запомнится Махтумкули –

Поистине, стал он устами Туркмении.

Изгнанник

Я на родине ханом был,

Для султанов султаном был,

Для несчастных Лукманом был,

Одеянием рдяным был,

Жизнью был, океаном был –

Жалким странником ныне стал.

Для слепого я зреньем был,

Для немого реченьем был,

Дум народных кипеньем был.

Душ влюблённых гореньем был,

Пеньем был, угощеньем был –

Нищим я на чужбине стал.

Я, Фраги, ятаганом был,

Я червонным чеканом был,

Рощ небесных рейханом был,

Над горами туманом был,

Был счастливым, желанным был,

Был дворцом – и пустыней стал.

Глаза Менгли

Живую душу погубили

Два палача – твои глаза.

Опять немилостивы были,

Как два бича, твои глаза.

Одной тебе ходить не надо,

Крутую бровь сурьмить не надо,

На встречных наводить не надо

Два злых меча – твои глаза.

Пощады я прошу, стеная,

На мир ложится мгла ночная,

Разит влюблённого двойная

Твоя праща – твои глаза.

Горит Фраги, а в горнем стане

Царит смятенье: здесь в Туране,

Поют не бога мусульмане,

А два луча – твои глаза.

Добро и зло

Народу – сила, мир, беседа,

Семейных очагов тепло;

Джигиту – битва и победа,

Булат и крепкое седло.

Ложь предоставь на всё готовой

Мирской молве, не надо слова

Ни раздражённого, ни злого:

Народ мой ненавидит зло.

Уходит жизни гость мгновенный,

Но не скудеет хмель блаженный:

Пирует жизнь. Творца вселенной

Непостижимо ремесло.

Не нам гадать о нашей доле;

Я только вскрикнул поневоле,–

Мне жаль тебя, морщины боли

Тебе врезаются в чело.

Мы сами выковали чаши

Добра и зла. В них судьбы наши.

Скажи, Фраги, какая краше.

Пока нам время не пришло!

Луна

Когда блеснул твой лунный лик,

Я обезумел и, сгорая,

Душой трепещущей постиг

Невнятные напевы рая.

Приди, душе покой верни,

Моих соперников казни,

Побудь со мной в ночной тени,

В моей степи весной играя.

Я жду, а в сердце – вешний страх;

Я жду, как дикий тур в горах.

Поёшь – и соловьи в садах

Запеть не смеют, замирая.

Фраги, ты – раб крутых бровей

И глаз возлюбленной твоей!

Луна встаёт из-за ветвей,

Для жертвы жребий выбирая[?]

Перевод А. Тарковского

Теги:Махтумкули Фраги , Гурбангулы Бердимухамедов

Борису Слуцкому, редкому поэту, создавшему свой, ни на кого не похожий стиль, - 95. Его детство и отрочество прошли в Харькове, в рабочем районе. Мало кто знает, что Борис Абрамович учился на юриста в Москве и не бросил юридический, уже поступив по рекомендации Павла Антокольского в Литературный институт. И оба вуза окончил в 41-м. А дальше была война[?]

Слуцкий воевал на Западном, Юго-Западном, Степном и 3-м Украинском фронтах, в Белоруссии, под Москвой, на своей родной Украине, в Румынии, Югославии, Венгрии, Австрии. Был тяжело ранен и контужен. "На войне, – рассказывал поэт, – я почти не писал по самой простой и уважительной причине – был занят войной". Первое его стихотворение «Памятник» было опубликовано в 1953-м и не осталось незамеченным: он стал живой легендой, и молодые поэты искали с ним знакомства, часто печатаясь куда обильнее мэтра. О той поре Слуцкий писал: «Моя поэтическая известность была первой по времени в послесталинский период новой известностью. Потом было несколько слав, куда больших, но первой была моя глухая слава. До меня все лавры были фондированные, их бросали сверху. Мои лавры читатели вырастили на собственных приусадебных участках».

После смерти Слуцкого была создана комиссия по его литературному наследству. Ответственным секретарём комиссии стал подвижник, библиофил и критик Юрий Болдырев. Роль его в посмертной судьбе поэта неоценима. Знавшие Юрия Леонардовича помнят большую толстую тетрадь, которую он показывал. Там было собрано более 600 стихотворений Слуцкого, которые никогда не публиковались. А в дневниках и архивах поэта Болдырев обнаружил более двух тысяч таких стихотворений. Это уникальный случай – ведь Слуцкий стал поэтом признанным, широко печатался. Но в отличие от многих современников, не говоря о нынешних стихотворцах, он думал о будущем. И, как говорил Пастернак, «оставлял заделы» – причём не только «в судьбе», но и «среди бумаг».

Его книга, составленная Ю. Болдыревым и вышедшая ровно 10 лет назад, недаром называлась «Я историю излагаю…». В предисловии Болдырев писал: «…поэт сделал нечто, в русской поэзии до того небывалое: лирическим и балладным стихом он написал хронику жизни советского человека, советского общества за полвека – с 20-х до 70-х годов… В книге предстают жизнь и судьба свидетеля и участника эпохи, воина и поэта, человека зоркого и совестливого, доброго и честного, чьи взгляды на время и людей не пребывали в неподвижности, а развивались и двигались с накоплением жизненного и творческого опыта. Борис Слуцкий писал о XX столетии: «В этом веке все мои вехи, всё, что выстроил я и сломал».

Борис СЛУЦКИЙ

Девятого мая 1945 года

Земля качнулась.

Что-то кончилось.

А что-то снова началось,

пока в плоти планетной корчилась,

ворочалась земная ось.

Земля качнулась – и очнулась,

и улыбнулась людям.

Солдат сказал: война загнулась.

Теперь мы долго воевать не будем.

Солдат сказал: домой поедем

и вещмешки с собой возьмём.

Жене, и детям, и соседям

подарки привезём.

Солдат сказал: прощай, война.

Мне сорок семь.

Я был на двух.

Настали мира времена.

Переведу я дух.

Солдат побрился и помылся,

духами пахнет голова,

и к мирной жизни устремился

на поезде Берлин – Москва.

***

Украину – поперёк и вдоль,

всю – от Купянска до Севастополя,

мы прошли пешком,насквозь протопали,

вымеряли бедствие и боль.

Украина очень хороша: