Валерий Панюшкин - Рублевка: Player’s handbook

18. На старенькой «Ладе» и ездила Юля Шахновская (о! подождите, она еще станет директором Политехнического музея в эпоху имитации технических инноваций!). Машинка эта была атрибутом самостоятельности. Чтобы добыть такую реликвию, понадобилось найти работу. А работа на Рублевке — тоже ведь атрибут Игры.

Тут редко кто работает ради хлеба насущного. Если купил тут дом, то деньги, потраченные на него, мог бы консервативно разложить по инвестиционным фондам и банкам — и жить на ренту. Не-е-ет, тут работают не ради пропитания. Работа (равно как и демонстративное пренебрежение ею, праздность и веселье) предоставляет человеку новые возможности, новые знакомства, новые шансы — «прокачивает» человека, как сказали бы геймеры. Беда только в том, что молодым людям довольно трудно объяснить, зачем работать, если живешь на всем готовом, а у родителей достаточно денег, чтобы исполнить любой каприз.

Василий Шахновский, впрочем, довольно легко объяснил необходимость работать дочери своей Юле, как только той исполнилось семнадцать лет. Юля рассказывает, что буквально на следующее утро после праздника за завтраком отец заявил, что денег больше не будет. То есть еда на столе останется, конечно. И одежда девушке будет, конечно, покупаться по мере необходимости. Но на карманные расходы отец больше не даст. Ни копейки. Никогда.

— Ты уже взрослая, — сказал Шахновский. — Если тебе нужны деньги, пойди и заработай.

Шел последний год счастливого существования компании ЮКОС. Шахновские жили в поселке Яблоневый сад. Их дом стоял бок о бок с домами Ходорковского и Лебедева. Жили весело, ходили друг к другу в гости. ЮКОС был такой огромной компанией, что в ней, разумеется, нашлось бы место для семнадцатилетней девчонки, которую папа хочет приставить к делу. Но Шахновский настаивал:

— Ты уже взрослая. Ты должна найти работу сама.

На территории поселка был спортивный клуб. Девочка могла бы работать там какимнибудь помощником менеджера. У соседа Ходорковского был огромный благотворительный фонд «Открытая Россия», занимавшийся образовательными программами — девочку можно было пристроить туда. Опять же, на территории поселка был дом приемов, значительную часть которого оккупировал Платон Лебедев, разместивший там своих финансистов. Неужели в финансовой службе Лебедева не нашлось бы места для Юли, которая Лебедеву как родная? Но Шахновский настаивал: «Ты взрослая. Ты должна найти работу сама. Причем вне компании ЮКОС, потому что работа в компании, где отец — твой начальник, не предоставит тебе ни одного шанса, никогда». В свои семнадцать Юля, пожалуй, не понимала, о каких таких шансах говорит отец. Теперь понимает. Речь шла о возможности войти в Игру. Вроде той, которая представилась режиссеру НТВ Вере Кричевской. Шанс войти в Игру, который работа в московской мэрии предоставила и самому Василию Шахновскому в августе 1991 года.

Тогда, в августе, когда путч провалился, генерал Пуго покончил с собой, а других участников ГКЧП арестовали; ликующие защитники Белого дома, не находя выхода своему упоению, направились к зданию Комитета государственной безопасности на Лубянке. Они шли, выкрикивая лозунги свободы и демократии. И они шли, чтобы захватить здание КГБ, выворотить на свет божий все документы, все архивы, все секреты охранного ведомства и тем самым покончить раз и навсегда с советской властью, назвать и судить всех преступников, эту власть представлявших.

Остановить этих людей было нельзя. Во-первых, потому, что они были толпой, огромной толпой, остановить которую невозможно даже при помощи оружия. Во-вторых, потому что на сторону толпы перешла армия, опрометчиво введенная гэкачепистами в Москву. Если бы КГБ взялось защищать свои тайны с применением оружия, в Москве на Лубянской площади завязался бы бой и спецслужбисты проиграли бы его. Суд, а то и казнь ожидали бы не только сотрудников КГБ, но и функционеров коммунистической партии, членов правительства, союзного и московского — всех, кто подвернулся бы под руку ликующей толпе. Сотруднику мэрии Василию Шахновскому тоже, пожалуй, досталось бы. И он, пожалуй, это понимал.

Говорят, именно он придумал возглавить толпу, которую нельзя было остановить. Именно он в мгновение ока нашел и пригнал на Лубянскую площадь подъемный кран. Именно он пустил по толпе лозунг демонтировать памятник Дзержинскому.

До этого момента недорого стоила способность Василия Шахновского пригнать подъемный кран. Но в тот момент любой генерал КГБ отдал бы за подъемный кран полцарства. Толпа, еще час назад желавшая выпотрошить КГБ, теперь ликовала, глядя, как снимают с постамента памятник. А когда памятник погрузили на грузовик и увезли, люди разошлись с чувством выполненного долга. В то время как позади памятника, в здании КГБ, заканчивали вывозить и перепрятывать архивы, уничтожать документы, не пригодные для наступившей новой эпохи. За этот подъемный кран, говорят, навсегда остались благодарны Василию Шахновскому высокопоставленные кагэбэшники. Эксплуатация этой благодарности была, говорят, главной служебной обязанностью Шахновского в компании ЮКОС. И все та же благодарность спасла Шахновского, когда компанию разрушали — по тем же обвинениям, по которым Ходорковский и Лебедев сели в тюрьму на восемь лет, Шахновский получил год условно и уехал в Швейцарию.

Не зная еще финала своей истории, тем не менее вот про какого рода шанс говорил Шахновский дочери. И она нашла работу. Походила по юридическим фирмам и нашла, на должности помощника. Разумеется, фамилия помогла ей. Но это же была ее фамилия. Довольно скоро, учась в университете и работая, Юля купила себе первый автомобиль, подержанную «Ладу», которая интересно смотрелась в поселке миллионеров — вызывала уважение.

19. При этом надо понимать, что из всех рублевских реликвий работа — самая опасная. Хорошо иметь дорогую машину, но опасно: ее могут угнать, причем даже и выкинув из салона хозяина, ночью, на пустой дороге. Но на то охрана. Хорошо иметь украшения с бриллиантами, но их могут украсть, пробравшись в дом и взломав сейф. Но на то заборы да собаки. Хорошо иметь дом, но опасно и это: дом может понравиться кому-нибудь, кто сильнее, дом могут отобрать по суду, подкупив судей. Но на то юридическое крючкотворство, оформление домов на зарубежные компании, а не на частных владельцев.

Хуже с работой. Хорошо иметь престижную работу. Но она опасна сама по себе, и опасности зашиты в должностных инструкциях, в штатном расписании, а главное — в неписаных правилах лояльности по отношению к компании, в которой работаешь, в правилах, соблюдение которых важнее для репутации человека, чем все писаные рекомендации и характеристики с предыдущего места службы.