Владимир Воронов - Продать и предать. Новейшая история российской армии

А дальше то, что почти троекратный президент обещать явно устал, и, похоже, понимая, что бесквартирные офицеры уже не его электорат, лишь вяло выдал все туже мантру: «отоварим квартирами и всех военнослужащих, которые стояли в муниципальных очередях. Мы же просто про них вспомнили…». И, вестимо, «мы эту проблему тоже закроем и сделаем это обязательно». Но, как показала практика, «отоварят» и «закроют», видимо, не раньше, чем зароют — последнего бесквартного офицера… Тем паче, сколько таковых на самом деле власть не знает и знать попросту не хочет.

В сухом остатке у нас, по сути, столь же огромное количество бесквартирных военнослужащих, как и 10 лет назад, стабильно держащееся на уровне 160–170 тысяч человек.

Но это лишь те, кто вышел в запас относительно недавно, а ведь есть еще офицеры и прапорщики, покинувшие армию сразу после распада СССР, в начале-середине 1990-х — о них в Кремле и Доме правительства стараются вообще не вспоминать. Хотя именно уволенные в те годы — едва ли не самая бесправная и обездоленная часть ветеранов военной службы.

Как уже говорилось, лишь в апреле 2010 года государство впервые сделало чистосердечное признание: оно банально кинуло тех, кто отдал десятки лет своей жизни военной службе. Явка с повинной, конечно, похвальна, а дальше-то что?

А то самое, что у майора Дручинина. С майором Сергеем Дручининым мы знакомы давно, но лишь несколько лет назад узнал, что своего жилья у него нет. Хотя из 57 лет жизни 22 года — или «календаря», как говорят в армии — отдано службе в ВВС, обитает бывший пилот в чужой квартире — у своей сестры в подмосковном Пушкино.

Итак, знакомьтесь: майор Сергей Иванович Дручинин, налет на ракетоносцах около 2 тысяч часов, 22 календарных года в строю, 38 лет выслуги в льготном исчислении. Награда Родины за беспорочную службу — уже 20 лет без жилья.

Началась эта история давно и обычно: закончив школу в Спасске-Дальнем, в 1972 году Сергей стал курсантом Тамбовского высшего военного авиационного училища летчиков (ТВВАУЛ) — это кузница летных кадров Дальней (стратегической) авиации. Особых проблем с выбором жизненного пути у него не было. Скажем, одни рвались в чекисты, насмотревшись романтики сериала «Щит и меч» или прагматично «очарованные» перспективой работенки за границей. Другим, чтобы принять решение, незачем было смотреть, например, фильм «Офицеры» с его пафосным «Есть такая профессия — Родину защищать» — все это уже было их жизнью с рождения: гарнизонные городки, отцы-офицеры. Сергей — потомственный военный: в армии служили его дед, отец, сам он родился и вырос в гарнизонах. Парень с детства знал, куда пойдет, прекрасно понимая, хотя бы по жизни и быту своего отца и его сослуживцев, что идти в Дальнюю авиацию за длинным рублем — это не по адресу, и что кроме романтики неба там будет труд, тяжкий, выматывающий и опасный. Закончив училище, лейтенант Сергей Дручинин был направлен для прохождения службы в свою любимую Дальнюю авиацию. Мечта сбылась: перед ним открылось небо всей страны, если не всей планеты. С 1976 по 1994 годы он — пилот-бомбардировщик: освоил самолет Ту-16, пилотировал дальний сверхзвуковой ракетоносец с изменяемой геометрией крыла Ту-22М, два года летал на сверхзвуковом стратегическом бомбардировщике Ту-160. Последнее место службы — Бобруйск (Могилевская область, Белоруссия), 200-й гвардейский Брестский Краснознаменный тяжелый бомбардировочный авиационный полк (ГТБАП). Последняя должность — командир ракетоносца Ту-22МЗ. В США этот «бомбер» уважительно именуют «Бэкфайр» — «Встречный огонь».

Служил Сергей в частях, несших боевое дежурство. А это значит, что пилот Дручинин в самый разгар «холодной войны» — лет этак 15 — был на самой передовой ее линии. В самом прямом смысле: не раз вылетал на боевое патрулирование с ядерным оружием на борту. Жизнь «стратега» — во всей ее красе и ужасе способен представить лишь сам «стратег»: это семь-восемь часов, а то все сутки полета по периметру границ — когда советских, когда вовсе и не советских, — с ядерным зарядом на борту. Правда, пояснил Сергей, формально экипаж не имел права знать, с каким именно «изделием» предстоит полет, крылатыми ракетами в ядерном оснащении или «обычном», окажется ли вылет учебным или это будет боевым патрулированием. Но что именно они везут на сей раз, профессионалам было несложно догадаться даже по микроскопическим нюансам.

И все это время пилот находится в непрестанном ожидании: поступит приказ произвести боевой пуск или пронесет! Бывает, рассказывал Сергей, что за иной полет теряешь несколько килограмм веса, а по нужде так и вовсе ходишь в обычное жестяное ведро — туалет системы сортир авиаконструкторы предусмотрят лишь наТу-160. И все это не лирика: командир стратегического бомбардировщика сродни командиру ядерной ракетной субмарины — в руках и того, и другого, без преувеличения, были судьбы мира. Зависевшие, помимо прочего, от профессионализма, крепости нервов, физического, психического и, пожалуй, нравственного здоровья тех, кто держал штурвалы. Таких, как он, было немного: по обе стороны линии фронта той войны «ядерных» пилотов и командиров ракетных субмарин едва наберется сотня, от силы полторы.

Невозможно представить, чтобы боевого летчика, совершившего сотни вылетов, в каждом из которых он мог получить приказ начать войну — и готов был его выполнить, — чтобы такого человека страна отблагодарила, оставив без крыши над головой?! Но вышло именно так.

Когда распался Советский Союз, полк формально перевели на авиабазу Белая в Иркутской области. Фактически же его развалили: знамя, матчасть и документацию в Россию отправили, а летный состав — выкинули на улицу. В Главном штабе ВВС России развели руками, сообщив «белорусским» летчикам: «местов» для вас нет. Сергею тогда было всего лишь 37 лет: пилот в самом соку, ему бы еще летать и летать. Не говоря уже о том, что на его подготовку и переподготовку государство затратило миллионы рублей — тех еще, настоящих. Вот с тех пор и мыкается без своей крыши над головой Сергей Иванович Дручинин, майор запаса, бывший командир стратегического ракетоносца. Хотя все права на жилье у офицера несомненны — по закону!

Как это бывает на практике, расскажет любой офицер, выслуживший свое после 1992 года. Сначала дело заволокитит родимое Министерство обороны — аккурат до тех пор, пока не выйдут положенные сроки обеспечения жильем по их линии. И потом военные чиновники пожмут плечами: рады бы, но это уже компетенция местных властей…

Явившись согласно выданному предписанию в подмосковный Пушкинский военкомат, в январе 1995 года Сергей Дручинин с семьей (жена и дочка) был зачислен в списки на очередь офицеров запаса. Заметьте: даже еще не в очередь, а лишь в списки на зачисление туда! Потом попал в очередь, где «счастливо» и обитал следующие девять лет — не в квартире, в очереди! В 2003 году номер его очереди был 50-й, в 2004-м — 40-й: за год очередь подвинулась на 10 человек, восемь из которых получили сертификаты, а двое — квартиры, но в другом городе.