Андрей Фурсов - Вперед, к победе

У операции «арабская весна» несколько целей и уровней. Первый — очевидный, но далеко не самый главный, — углеводороды. Второй серьёзнее: перенапрягшись и оказавшись в мире и на Ближнем Востоке в положении Римской империи времён Траяна, США уходят из региона в их прежнем качестве, меняя модель управления. Однако пересменка требует хаоса — и как средства переформатирования региона, и как средства минимального допущения в него конкурентов на время смены стратегии управления. Лучшего кандидата на роль «господина хаосогена», чем исламисты, эти «цепные псы глобализации поамерикански» (Р. Лабевьер), нет. Следовательно, их нужно привести к власти в том или ином качестве — самих по себе или в компромиссном варианте с иными силами, например, с военными — по «турецкой модели».

Камнем преткновения оказались страны, в которых исламисты либо подавлены, либо неактивны. Такие страны (Ливия и Сирия), точнее режимы, правящие верхушки и конкретные лидеры, подлежали разгрому и уничтожению, а в случае с Каддафи — показательной казни, причём акция прикрытия, а точнее — выманивания, была обеспечена X. Клинтон; не случайно именно ей первой сообщили «ваушную новость» о поимке, а по сути — убийстве Каддафи; ну что же: «предписано вам возмездие за убитых» (Коран, 2:178). Впрочем, зачистили и вполне лояльных США, Западу лидеров — бен Али, Мубарака. Но это уже по другим причинам: во-первых, оба «хлопца» ориентировались на республиканцев, на Бушей и их структуры, а валили их кланы, руководящие Обамой; во-вторых, это часть зачистки всех верхов, пришедших в мире к власти в эпоху «неолиберальной революции» 1980-2000-х годов в качестве агентов этого проекта. Проект сворачивается, «мавры» сделали своё дело (управляемый хаос — это, помимо прочего, время и средство создания новых правящих элит — на следующее постлиберальное/антилиберальное тридцатилетие), и лучшее, чем мавры себя могут утешить, — это строки восточного поэта: "

Наконец, третий уровень, ещё более серьёзный. В условиях системного кризиса капитализма, его демонтажа, к тому же выходящего из-под контроля и происходящего на фоне серьёзных геоклиматических изменений (по

Е.Г. Смотрину, 1999 — первая треть XXI в. — это фаза интенсивного периода трансформации планетарной системы в XX — первой трети XXII вв.), североатлантические элиты (прежде всего их англосаксонское ядро) должны из «морского» состояния перейти в «континентальное» (или дополнить «морское» «континентальным»), а следовательно, реализовать мечту Макиндера — обеспечить контроль над Евразией, устранив при этом геополитических (Китай, Россия) и цивилизационных, психоисторических (ислам) конкурентов, используя их друг против друга.

Большой Ближний Восток, от Мавритании до Киргизии и Кашмира, и ислам в этой ситуации приобретают первостепенное значение. Во-первых, в силу своего географического положения, выводящего ислам полумесяцем-клинком в сердце Евразии, в зону, откуда можно «грозить» России, Китаю и даже Индии, создавая им трудноразрешимые проблемы, нанося удары под дых и в пах. Во-вторых, именно ислам, его силы могут быть по задумке североатлантистов использованы против России и Китая в качестве средства если не окончательного, последнего, то, как минимум, предпоследнего решения русского и китайского вопросов. Отсюда — курс на союз с исламом (союз, который, по сути, ставит крест на государстве Израиль, но, естественно, не на еврействе как системе диаспор).

Реализация такого курса, однако, затрудняется рядом факторов, главный из которых — сам ислам, его природа. Следовательно, североатлантистам необходимо провести цивилизационную психоисторическую перекодировку ислама. Это — третий и, пожалуй, главный, базовый уровень геоисторической операции «арабская весна». Здесь политическая фрагментация и экономическая дестабилизация создаются как условия цивилизационной перекодировки ислама, хотя бы частичной.

Разумеется, задача эта сложная, но теоретически вполне представимая. Этот код китайской цивилизации переформатировать практически невозможно, ислам же — авраамическая религия, и хотя он значительно менее уязвим со стороны, например, иудаизма или протестантизма как иудаизированной формы христианства, чем христианство, окно уязвимости по отношению к западным (иудеохристианским) психоисторическим формам у него есть. Именно в это окно пытаются сегодня пролезть бойцы психоисторического фронта, все эти стервятники блогосферы из Беркмановского и подобных ему центров — имя им легион. Контригра — превратить перекодировку в рикошет, в бумеранг, который вернётся к «тому, кто эту кашу заварил вполне серьёзно» (В. Высоцкий) и — «ступай, отравленная сталь, по назначенью» (У. Шекспир).

Таким образом, «арабская весна» — это активная фаза как минимум трёхуровневой геоисторической операции (я оставляю в стороне геооккультную сферу, связанную с противоборством на магическом уровне, которое в большей или меньшей степени присутствует на других уровнях и ведётся соответствующими структурами); эта фаза указывает на то, что борьба за Ближний Восток и его переформатирование в качестве средства борьбы за Евразию (за евразийское будущее англо-американских правящих элит), за создание посткапиталистического мира («глобальная распределительная экономика» Ж. Аттали) прошла точку невозврата.

Однако действие равно противодействию. В своём Drang nach Osten североатлантические элиты столкнулись с глобальной же силой, в экономическом и даже военном плане сопоставимой с ними, но цивилизационно иной. Речь идёт о Китае и его Drang nach Westen. По сути, в зоне китайского влияния уже находится Пакистан; в той степени, в какой «кладбище империй» Афганистан вообще может быть зоной чьего-то влияния, эта страна тоже уходит под Китай. Иран, играющий всё более важную роль в мировой теневой политике, оттесняя Израиль, — союзник Китая и Сирии. Уход американцев из Ирака превращает юг этой страны в шиитский коридор между Ираном и Сирией. Таким образом, геостратегически Китай выходит не только в акваторию Индийского океана (Аравийское море и Персидский залив), но и Атлантики (Средиземное море — сирийское побережье).

Следовательно, объективно в Сирии североатлантисты сталкиваются не только с Ираном, но и с Китаем. Впервые англо-американо-еврейская элита, формировавшаяся на Западе в течение последних столетий и представляющая собой организационно-историческое достижение Запада, столкнулась с глобальным противником незападного типа (советская верхушка и СССР были реализацией западного же левого проекта, якобинского Модерна). К тому же, еврейскому сегменту западной элиты, обеспечивающему ей исторические древность и опыт, противостоит не менее, а возможно, и более древний китайский сегмент. Происходит это столкновение аккурат в год столетия Синъхайской революции. В начале XX в., отвечая высокомерным «заморским чертям», которые решили учить «отсталый Китай», китайские шэньши предложили вернуться к этому вопросу через сто лет. Вот и вернулись, и, похоже, мало не кажется.