Юрий Пернатьев - 50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

Предприимчивый крестьянин оборудовал мастерскую, выпускавшую шелковые кружева и ленты. Он сам работал на единственном станке и сам же пешком ходил в первопрестольную, за 100 верст, продавать товар скупщикам. Постепенно он перешел на суконные и хлопчатобумажные изделия. Морозову везло: увеличению доходов способствовала даже война 1812 г. и разорение Москвы. После того, как там сгорели несколько столичных фабрик, был введен благоприятный таможенный тариф и начался подъем текстильной промышленности.

За 17 тыс. рублей — огромные по тем временам деньги — Савва получил «вольную» от дворян Рюминых, и вскоре бывший крепостной, так и не одолевший грамоты, был зачислен в московские купцы первой гильдии. К 1838 г. Савва Васильевич создал небывалую в России по размерам механическую ткацкую мануфактуру в поселке Никольское Владимирской губернии, объединявшую четыре крупные фабрики. Будучи в преклонных годах, с 1850 г. он передал ведение делами своему младшему сыну Тимофею.

Ловкий и оборотистый наследник успешно справлялся с огромным хозяйством. Он решил взять под свой контроль весь производственный цикл: чтобы не зависеть от импортных поставок, купил землю в Средней Азии и начал разводить там хлопок, модернизировал оборудование и заменил английских специалистов молодыми выпускниками Императорского технического училища. В московских деловых кругах Тимофей Саввич пользовался непререкаемым авторитетом. Он первым получил почетное звание мануфактур-советника, был избран гласным Городской думы, председателем Биржевого комитета и Купеческого банка, членом правления Курской железной дороги.

В отличие от своего отца, Тимофей был обучен грамоте и часто жертвовал довольно крупные суммы на учебные заведения и на издательские дела. Это не мешало ему быть настоящим, как тогда говорили, «кровососом»: он постоянно снижал заработную плату своим рабочим и изводил их бесконечными штрафами. И вообще считал строгость и жесткость в обращении с подчиненными лучшим способом управления. Эта политика хозяина и привела к тому, что 7 января 1885 г. на орехово-зуевских предприятиях огромной морозовской мануфактурной империи разразилась забастовка рабочих, позднее описанная во всех учебниках истории как «Морозовская стачка» — первое в России организованное выступление рабочих.

После окончания волнений, длившихся две недели, и последовавшего за ними суда Тимофей Саввич месяц пролежал в горячке и встал с постели совсем другим человеком — состарившимся, озлобившимся, с твердым намерением продать фабрику. И только железная воля его жены спасла мануфактуру от продажи. Производственные дела Тимофей Морозов отказался вести напрочь: переписал имущество на жену, так как его старший сын Савва Тимофеевич, по его разумению, был молод и горяч.

Будущий капиталист и вольнодумец, Савва-младший родился 3 февраля 1862 г. в московском особняке с зимней оранжереей и огромным садом, расположенном в Большом Трехсвятительском переулке, и воспитывался в духе религиозного аскетизма, в исключительной строгости. В семейной молельне ежедневно служили священники из Рогожской старообрядческой общины. Чрезвычайно набожная хозяйка дома, Мария Федоровна, всегда была окружена приживалками. Любой ее каприз был законом для домочадцев.

По субботам в родительском доме меняли нательное белье. Братьям, старшему Савве и младшему Сергею, выдавалась только одна чистая рубаха, которая обычно доставалась Сереже — маминому любимчику. Савве приходилось донашивать ту, что снимал с себя брат. Более чем странно для богатейшей купеческой семьи, но это было не единственное чудачество хозяйки. Занимая двухэтажный особняк в 20 комнат, она не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской силой. По этой же причине не читала газет и журналов, чуралась литературы, театра, музыки. Боясь простудиться, не мылась в ванне, предпочитая пользоваться одеколонами.

Тем не менее перемены неумолимо вторгались в эту прочно устоявшуюся старообрядческую жизнь. В морозовской семье уже были гувернантки и гувернеры. Четверых сыновей и четырех дочерей обучали светским манерам, музыке, иностранным языкам и вместе с тем нещадно драли за плохие успехи в учебе.

Савва не отличался особым послушанием. По его собственным словам, еще в гимназии он научился курить и разуверился в религии. Характер у него был отцовский: решения принимал быстро и навсегда. Смолоду юноша был упрям, дерзок, своеволен; химию, математику, языки хватал на лету, хотя зубрил меньше, чем бегал по театрам, выставкам и диспутам о месте России в современном мире. В гимназической шинели гувернеры не раз находили у него папиросы или карты.

Юноша успешно закончил физико-математический факультет Московского университета, где серьезно изучал химию, философию, посещал лекции по истории В. О. Ключевского. Потом продолжил образование в Англии. Штудируя химию в Кембридже, работая над диссертацией, он одновременно знакомился с передовым текстильным производством, доведя свои познания в этой области до совершенства. В 1887 г., после морозовской стачки и болезни отца, Савва был вынужден вернуться в Россию и принять управление делами Никольской мануфактуры, располагавшейся в Покровском уезде Владимирской губернии. Было молодому капиталисту тогда всего 25 лет.

Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К°» было паевым предприятием вплоть до 1918 г., главным и основным пайщиком которого оставалась мать Саввы Мария Федоровна: ей принадлежало 90 % паев. Поэтому в производственных делах наследник не мог не зависеть от нее. По сути он являлся совладельцем-управляющим, а не полноправным хозяином. Но он был сыном своих родителей, унаследовавшим от них неуемную энергию и большую волю.

Савва энергично взялся за все, что развалилось. Работал молодой хозяин под насупленными взглядами фабричных, которые не ждали от него ничего хорошего. Хоть и были их требования признаны в суде справедливыми, но многих стачечников для острастки упрятали в остроги да отправили на уральские рудники. Морозов понимал, что только высоким уровнем модернизированного производства, надежными заработками и нормальными условиями труда удастся вернуть престиж былой торговой марке.

Сначала к нему оттаяли главные специалисты. Затем мастера. Наконец, просветлели и рабочие. «Пришлось мне попотеть, — вспоминал потом Савва Тимофеевич. — Оборудование на фабрике допотопное, топлива нет, а тут конкуренция, кризис. Надо было все дело на ходу перестраивать». Несмотря на категорическое несогласие отца, он выписал из Англии новейшее оборудование. Старик не одобрял нововведений сына, но в конце концов сдался: на мануфактуре были отменены штрафы, изменены расценки по оплате труда, построены новые бараки для рабочих. Тимофей Саввич топал на сына ногами и ругал его социалистом.