Андрей Девятов - Красный дракон. Китай и Россия в XXI веке

В 1993 году, в дни сентябрьского двоевластия, перед расстрелом Верховного Совета, я легально получил российский общегражданский заграничный паспорт. Правда, у соратников в ГРУ я разрешения на самостоятельный выезд за рубеж не спрашивал, а госбезопасность в той обстановке с ними мой вопрос не согласовывала. 4 октября 1993 года, «под грохот танковых орудий», я получил в китайском посольстве в Москве постоянную рабочую визу на 5 лет и убыл в Китай. В Бэйдайхэ без проволочек было зарегистрировано мое китайско-российское совместное предприятие: консалтинговая компания со своей гостиницей. Начался трудный и интересный период бизнеса.

Моя совесть по отношению к своему народу и своему Отечеству чиста: в приватизации общенародной собственности я не участвовал, капитал из России не вывозил, взяток никому не давал.

Чиста моя совесть и перед китайцами. В моем СП была самая высокая среди местных гостиниц зарплата для рядовых рабочих, горничных, официанток. Я принял изношенный и устаревший по всем статьям «профсоюзный санаторий», а оставил китайцам современную «трехзвездную» гостиницу паркового типа. Я начинал практически при отсутствии на курорте в Бэйдайхэ туристов из России, а закончил при потоке в двадцать тысяч человеко-дней за сезон. Что же до консалтинговой части, то советы я давал русскому бизнесу и, естественно, в интересах русского капитала.

Коротко замечу: главное в бизнесе — человек, который придумает и реализует схему с получением дохода, превышающего возмещение затрат капитала. Хороший высокоприбыльный бизнес это не реклама, не конкурентоспособность — это как добывание данных в разведке, со взвешенным риском, быстро и тихо. Теория и практика бизнеса — абсолютно разные вещи. Теория перво-наперво связана с получением максимальной прибыли, а практика — с минимальным риском убытков. Финансовые же риски в бизнесе куда весомее, чем риск провала в разведке с легальных позиций.

В 1997 году у меня близился к концу пятилетний срок действия общегражданского загранпаспорта. Моя полная независимость и самостоятельность, верность коммунистическому идеалу, а главное — зримый хозяйственный и финансовый успех раздражали некоторых близких мне раньше соратников в ГРУ. При моей попытке получить новый паспорт они предприняли все, чтобы его мне не давать. Находясь в Китае, я два года вел официальную тяжбу с ГРУ, которую выиграл лишь весной 1999 года. Эти последние два года у меня в КНР никакого действующего паспорта Российской Федерации не было, а личность свою и гражданство перед иностранными властями я вынужденно удостоверял своим старым дипломатическим паспортом СССР (серии ДК, «снятым с вооружения» в РФ еще в 1992 году).

С этим паспортом с 1997 по 1999 год за рубежом я был признанным гражданином Союза Советских Социалистических Республик и в этом качестве выезжал из Китая по делам во Вьетнам, Чехию, Сингапур, ЮАР. Меня это отнюдь не смущало. Напротив, я даже гордился тем, что в 1999 году великая Советская держава была все еще представлена за рубежом одним официальным юридическим лицом — Внешэкономбанком СССР (название не менялось, поскольку именно этот банк остался правопреемником советских долгов) и, видимо, одним официальным физическим лицом — мной.

После того, как я открыто выиграл тяжбу, соратники продолжили борьбу со мной в тени и «слили» китайцам информацию о том, что у меня фактически нет паспорта. И после этого китайские компетентные органы, уставшие от моего посольского прошлого, которое им было понятно, и от красного, советского статуса в бизнесе, который им был совсем непонятен, радостно выдворили меня. Для китайских органов мой советский, якобы дипломатический статус и иммунитет, на который у меня «не было законного права» (но вспомнили об этом лишь спустя семь лет после исчезновения СССР с политической арены) был не более чем поводом избавиться от меня. Причины лежали глубже. Решение убрать постоянное присутствие русского бизнеса с курорта в Бэйдайхэ и закрыть мое СП под любым предлогом было принято китайцами на высоком уровне в Пекине еще в марте 1999 года, а экономических или иных законных оснований для этого у китайской стороны не было. В изнуряющей гонке бизнеса китайцы по-китайски прагматично, наплевав на красную идею, устроили мне промежуточный финиш.

Таков оказался результат, но для понимания мотиваций и специфики мышления и поведения китайцев куда интереснее был сам процесс ведения бизнеса в Китае, о чем далее.

Вернувшись на Родину, я на время оказался не у дел. И поэтому решил систематизировать накопленную информацию, написав эту книгу. Обычно профессионалы книг не пишут: некогда и не принято, — ну, разве что мемуары на пенсии, а писатели, как правило, далеки от сути дела. В политике и бизнесе идет непрерывная борьба. Проблемы нагромождаются друг на друга, и победы требуют безостановочного продолжения. Только поражение дает свободное время, возможность передохнуть и собраться с мыслями. В отношениях с официальной наукой, соратниками в нынешнем ГРУ и китайскими властями я, действуя в одиночку против системы, конечно, потерпел поражение. Однако я не проиграл в бизнесе, хотя и был устранен из него силой. Не проиграл потому, что главное в бизнесе не системные связи, но деловые и личные качества отдельного человека, способного добиться результата в мире денег. Конечно, трудно оставаться равно хладнокровным при удаче и неудаче, но для ощущения успеха в бизнесе не нужно никакого официального или общественного признания, каких-то званий, должностей, наград. Здесь успех меряют деньги. Как они получены и сколько их у тебя в кармане — ты сам знаешь, и никакой почетной грамоты для подтверждения этого не нужно.

Само собой, написана она без особой оглядки на общепринятые и освященные авторитетом нынешней системы взгляды. Смешно предположить, чтобы А. И. Деникин спрашивал бы у Л. Д. Троцкого разрешения написать свои «Очерки русской смуты». Главнокомандующий проигравших белых писал о своем. У меня, конечно, и масштаб не тот, и ситуация другая. Но аналогия, думаю, уместна.

За последнюю четверть века Китай стал первостепенной величиной в мировой политике и экономике. Это касается не только Китайской Народной Республики как государства, которое уже сегодня по многим параметрам сопоставимо с Соединенными Штатами Америки, бесспорным лидером второй половины XX века. Это касается в первую очередь всего «китайского мира», включающего в себя и Тайвань, и Сингапур, и китайские общины по всей планете. «Китайский мир» уже в ближайшей перспективе претендует не просто на то, чтобы КНР стала «второй сверхдержавой мира», как некогда Советский Союз, — он утверждает иную модель развития человечества, отличную от привычного нам «евроцентризма».