Газета Завтра Газета - Газета Завтра 29 (1078 2014)

Фото Елены Фетисовой/Большой театр

Анастасия Белокурова

17 июля 2014 2

Культура

"Да и Да" (Россия, 2014, режиссёр - Валерия Гай Германика, в ролях - Агния Кузнецова, Александр Горчилин, Александр Виноградов, Владимир Дубосарский, Оксана Земляникова)

Юная учительница в дрэдах по имени Саша (Агния Кузнецова) правит школьные тетрадки, где экзистенциальным возгласом "Тараканы лижут раны, Аня стонет от боли" констатирует неправильное бытиё чья-то одинокая детская душа. Но преподавательница русского языка не внемлет предостережению свыше, курит сигареты назло родным и привычно чатится с незнакомцем. Персонаж под ником F5 предлагает девушке приехать в гости. "Зайдешь через окно", - пишет ей загадочный аноним, и зритель сразу догадывается, что это будет отнюдь не секретное окно в запретный сад. Прибыв по указанному адресу, Саша попадает на квартиру, где прожигает свою жизнь в бухле и разговорах о вечном замшелая тусовка художников. Незнакомец оказывается под завязку ужратым непризнанным гением, гордо называющим себя Антонин (Александр Горчилин). Учительница тут же влюбляется в неприятное созданье и уходит к нему жить. Употребляя алкоголь вместо еды, а когда запасы приходят к концу, и мочу вместо водки, Антонин в перерывах между пьянством и хамством картинно бросается к холсту и выплескивает в дар человечеству свою мрачную экспрессию. Когда после неудачной уринотерапии, "большого художника" увозят на "скорой", Саша вливает в себя бутылку водки и тоже начинает творить. Из девичьего подсознания проникают в наш мир черные птицы и серенькие волчки, богатое образами внутреннее пространство нового автора. "Говорит и показывает" - надрывается фоном группа "Пикник", выполняя для тугодумов дополнительную функцию в описаниях сложности творческого процесса. Наутро похмельная девушка продает на улице свои шедевры за пятнадцать тысяч рублей - ей нужны средства на лечение любимого алкаша. Но алкаш чудом оказывается здоров, и водочный трип вновь закольцовывается в привычный бытовой ад. Влюбленные опять посещают нехорошую квартиру, где Антонин кроет Сашу матом, клеется к развратной тетке и чуть было не становится сексуальной жертвой столь же невменяемого здоровяка. Саша понимает, что любовь-любовью, а внутренний дар художника, открытый под воздействием допинга, ей дороже.

Сенсация последнего ММКФ - на показе была спровоцирована реальная давка - новая картина ужасного ребенка российского кино уже удостоилась эпитетов, по сравнению с которыми избитая "новая искренность" кажется свежайшим ноу-хау. Громко заявленный фильм про любовь сделан продуманно, выверен до мельчайших деталей. Тридцатилетняя Германика по-прежнему играет в "девочку", у которой свои сказки, рассказанные на ночь, выбиваются изо всех сил, чтобы выглядеть очередным протестным манифестом о главном. Много мата, алкоголя, секса и прочих рычагов воздействия на аудиторию, для которых нет страшнее проблемы увольнения с работы, живописуют страшный экзотический мир творческих неудачников, рассуждающих про дегенеративное искусство, гениев и обывателей и, конечно же, о смерти. Всё это легко можно было представить себе в условных восьмидесятых. И Германика не может этого не понимать. Весь этот густо прописанный и совершенно неправдоподобный фон служит одной только цели - вызвать скандал. Делающая ставку на подчёркнутый реализм, режиссёр на этот раз попадает в ловушку собственных амбиций. Понятно, что народная поговорка "Любовь зла, полюбишь и козла" родилась не на пустом месте. Но должно же быть у этого козла хоть что-то привлекательное. Хотя скорее речь идёт о таракане из детской тетрадки и Саше, как и Ане, тоже больно. Но что заставляет декоративную носительницу дрэдов и "знатока русской словесности" мыть полы у отвратительного, никогда не бывающего трезвым, бесталанного подонка, понять решительно невозможно. Герои Германики и на этот раз вызывают ощущение малоразумных насекомых, которых неуёмная авторская рука в очередном приступе антропоморфизма пытается представить нормальными мыслящими людьми. Но "насекомые извиваются, насекомые копошатся".

Убогий подростковый мир, воспетый Германикой ранее, был убедителен, потому что каким-то парадоксальным образом автор умудрилась находиться в теме. Здесь же экран плавится от пёстрых игр в режиссёра режиссёровича, вольно резвящегося на территории, о которой Германика имеет крайне умозрительное представление. Стремление сделать и без того некрасочный мир еще более отвратным происходит из того же детского желания шокировать. Шокировать и, значит, победить. Про мочепойцу после показа не написал только ленивый. Но как говорил один из героев Дюма: "От такого зрелища убежишь". И бегут ведь.

Умение находится в тренде, и быть своей как на Первом канале, так и в среде либеральных кинокритиков, даёт нехилый карт-бланш в будущем. Так вышло, что Германике в её примитивной эпатажности не с кем конкурировать, она прочно оккупировала нишу "Девочки скандал" и, похоже, взрослеть совершенно не собирается. Невыгодно. На данный момент её нехитрая кинопсихология легко укладывается в слова песни Земфиры: "Алле! Я девочка - скандал, девочка - воздух. Алле! Я девочка - с ума, девочка - вольно! Алле! Я девочка - пожар, девочка - брызги. Алле! Я девочка - скандал, девочка - воздух. Алле! Я девочка - скандал, я - девочка Алле! Я девочка - скандал, я - девочка"

Ах, да, еще и дипломированный режиссёр.

Андрей Смирнов

17 июля 2014 0

Культура

ДДТ. "Прозрачный" ("Navigator records")

Два с половиной года назад, откликаясь на альбом "Иначе", я честно признался - невозможно писать о "ДДТ" вне контекста отношения к группе и её лидеру Юрию Шевчуку. И это отношение чуть ли не наверняка формирует положительный/негативный отзыв на очередное творение.

Не исключаю, что будь политическая позиция Шевчука более охранительской или же национал-патриотической, уважительные аттестации последних шевчуковских опусов в "продвинутой" музыкальной прессе сменились бы на высокомерно-ироничные. В Шевчуке много того, что в иных случаях квалифицируется на постмайданном сленге как "ватничество". Достаточно вспомнить, как несколько лет назад Шевчук и Артемий Троицкий периодически вели в прессе "перестрелку", обмениваясь колкостями на тему эстетического - этического. И выпады Шевчука были достаточно наивны на фоне отборного цинизма критика.

Появление "Прозрачного" после кипящего "Иначе" нельзя назвать неожиданным: чередование громогласного эксперимента и лирики уже случались на рубеже веков, когда вслед за "индустриальной" программой "Мир номер ноль" появилась лиричная пластинка "Метель августа". Да и окопная правда альбома "Пропавший без вести" середины нулевых сменилась бардовско-шансонной историей "Прекрасной любви" (пусть по текстам в альбоме хватало социалки).