Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)

Это не совсем то, что мы понимаем обычно под юмором, это не имеет никакого отношения к логике, здравому смыслу. Не углубляясь в теоретические подробности, отметим сразу: такой юмор практически невозможно пересказать, перевести. Преподаватель русского языка для иностранцев может использовать рассказы Зощенко как лакмусовую бумажку – можно сказать, что студент-немец или американец действительно хорошо знает русский язык, если он понимает юмор Зощенко.

Наш знаменитый физиолог Бехтерева как-то сказала о даровании Пушкина очень интересную вещь: естественным для него, с его устройством мозга, как она считает, было не только писать, но и думать в рифму. Мне иногда кажется, что и для Зощенко его волшебный, причудливый язык был естественным, как дыхание.

Михаил Зощенко, как это ни странно звучит, несомненно, ключевая фигура в отечественном литературном процессе, стягивающая, связывающая воедино весь XX век. Выросший из культуры Серебряного века, успевший лично познакомиться с Блоком и Гумилёвым, Зощенко стал, по его собственному выражению, «исполняющим обязанности пролетарского писателя», попытался всерьёз писать для абсолютно нового читателя, стать идеальным воплощением советской литературы. Но при этом заглянул далеко в будущее и оказался – со своим спокойно-ироническим приятием нелепости окружающей действительности – ярчайшим представителем литературы абсурда. Оказался сегодня более актуальным, чем уже уходящие во тьму, постепенно забывающиеся вчерашние мэтры постмодернизма.

И вот тут мы должны сказать ещё об одном, главном парадоксе. Долгие годы Зощенко воспринимался исключительно как фигура униженная и оскорблённая, как воплощение амплуа главного козла отпущения советской литературы. Отвратительно несправедливые и жестокие формулировки ждановского доклада, пригвоздившие писателя к позорному столбу, как будто и нам не оставляют иной возможности. Для такой оценки основания дал и сам писатель, сказавший однажды очень горькую фразу о самом себе: «Писатель с перепуганной душой – это уже потеря квалификации».

Осмелимся не согласиться и с этой легендой. Можно с уверенностью сказать: «Зощенко – победитель, которого лишь по недоразумению называют побеждённым». Где сейчас Жданов, кому он интересен? По известному советскому анекдоту, он всего лишь малоизвестный политический деятель эпохи Зощенко. А Михаилу Зощенко, мы уверены, суждена ещё долгая и захватывающе интересная жизнь в памяти и сознании и нынешнего, и грядущих поколений.

Теги:Михаил Зощенко

ЛИТЮБИЛЕЙ

70 лет исполнилось московскому поэту и издателю Валерию Лобанову.

ЛИТМОЗАИКА

Три ранних рассказа американского писателя Джерома Дэвида Сэлинджера впервые опубликованы в виде книги. Сборник вышел под названием "Три ранних рассказа". Он включает в себя рассказы «Подростки», «Повидайся с Эдди» и «Раз в неделю - тебя не убудет». Сэлинджер скончался в 2010 году, а с 1980-х вёл затворнический образ жизни. Писатель не публиковал новых произведений с 1965 года и был против публикации своих ранних рассказов.

ЛИТПАМЯТЬ

Во Владимире стартовал творческий проект «Читаем Солоухина вместе», приуроченный к 90-летию со дня рождения писателя. Известные люди области озвучивают произведения своего пославленного земляка, его стихи и прозу. А владимирские художники планируют создать бюст писателя, который передадут областной библиотеке.

ЛИТУТРАТЫ

На 86-м году жизни в Екатеринбурге скончался писатель и журналист Феликс Иванович Вибе.

За час до подписания номера в печать пришла горькая весть – на 78-м году жизни не стало писателя Владимира Орлова.

Есть поэты, которые ни при каких обстоятельствах не станут популярными при жизни. Пишут они исключительно для себя, ни на кого не оглядываются, к модным течениям специально не примыкают, раскруткой своих имён не занимаются, в друзья к "нужным" людям не набиваются. За пределами так называемого литературного цеха этих авторов практически не знают. Они редко публикуются в «толстых» журналах, ещё реже побеждают в каких-то конкурсах. Притом что их талант и значимость ни у кого сомнений не вызывают.

Таковы три поэта, представленные в данной публикации. Разные по стилю, но в то же время похожие по своему мироощущению, интересом к Античности и Средневековью, теме смерти, одиночества, неприкаянности. В стихах москвички Ольги Дерновой ещё проглядывают очертания столицы и окрестностей, а вот Михаил Дынкин, живущий то в России, то в Израиле, как бы повисает между мирами. Дмитрий Мельников, вернувшийся на историческую Родину из Узбекистана, подчас сознательно избегает географических координат в своих текстах. В связи с этим приходят на ум строки Константина Бальмонта:

Моё единое отечество -

Моя пустынная душа.

Только вот Бальмонт был обласкан критикой, долгое время числился «поэтом № 1» в России и от недостатка внимания к себе, прямо скажем, не страдал. Иное дело – Иннокентий Анненский, гениальный поэт, так до сих пор и неоценённый. Творивший исключительно ради творчества:

Скоро полночь. Никто и ничей,

Утомлён самым призраком жизни,

Я любуюсь на дымы лучей

Там, в моей обманувшей отчизне.

Как это точно: никто и ничей, утомлён призраком жизни. А ещё бы лучше – признаком. И дымы лучей, и обманувшая отчизна – это как раз то, чем живут авторы, стихи которых можно прочитать ниже. Не знаю, представлял ли Анненский, сколько учеников у него будет в поэзии, но известно, какие люди называли себя впоследствии его учениками. А ныне есть поэты, что идут примерно такой же извилистой дорогой, точнее – тропой. Куда она приведёт – не важно. Гораздо важнее оставить после себя заветный ларец, наполненный странными, сложными, но всё-таки притягательными стихами. А потомкам останется его лишь открыть[?]

Игорь ПАНИН

Чужой уют

Ольга ДЕРНОВА

***

Полоса огней. Осенняя автострада

под вечерними фонарями вдвойне желта.

Ленинградка встала в сторону Ленинграда,

и в Москву – обычная маета.

Сколько раз мы так дневали и ночевали

и, роняя фантики от конфет,

в обрамленье леса видели, как в провале,

то провал поглубже, то – некий свет.

Как спешили мы с баулами, в беспорядке;

как любили, перепачкаться не боясь,

все колдобины и рытвины Ленинградки:

Химки, Ржавки, Чёрную Грязь.

ЗИМОВЬЕ

Встанешь ли лагерем на зимовье –

тихо проявятся в мутную рань

холодное летнее Лукоморье,