Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

Капитан Баринов всю жизнь ходит по северным морям, и ему кажется, что мир спасется Севером. Но кто хозяин Арктики? Претензии на арктический шельф заявляют США, Канада, Норвегия, Дания… Международные законы запутаны, как водоросли на корабельном винте. Россия на Севере занимает особое место, ни у кого в мире такого арктического фасада и таких грузопотоков близко нет. Поэтому ни у кого в мире и атомных ледоколов нет. А у России их сегодня восемь. Кстати, первый в мире ледокол в 1899 году тоже построила Россия. Это знаменитый «Ермак», созданный по чертежам адмирала Макарова при активном участии Менделеева. По нашему обыкновению, в 1963 году мы отправили совершивший множество подвигов «Ермак» на металлолом, хотя в других морских державах на таких кораблях устраивают музеи.

Как относится капитан «Ленина» к человеку Ленину? Оснований для признательности не имеется. Дед капитана Митрофан Емельянов всю Первую мировую служил кочегаром на «Авроре», после революции лошадью и коровой обзавелся и оказался врагом народа. Но капитан далек от обид: «Мой принцип – жила бы страна родная. Надо делать дело – я научился хорошо водить пароходы. У нас в стране миллионы обиженных, и, если думать об обидах, никакого дела не сделаем».

В старину в Британии, морской владычице, был закон: если человек провел в море три месяца, в суде выступать свидетелем он не может. Спрашивать с моряка по сухопутным меркам никак невозможно. Атомные ледоколы уходят в море минимум на четыре месяца. Длительность и круглогодичность плавания в тяжелых льдах – принципиальное преимущество атомных кораблей над лучшими дизельными судами. Но для человека это слишком большая нагрузка, ведь портов на Севморпути, где можно сойти на берег, практически нет. По этой причине бытовые условия на атомном ледоколе гораздо лучше, чем на других судах. Все каюты одноместные, две сауны с бассейнами, тренажерные залы, конференц-зал на сотню человек, просторная, как советский ресторан, кают-компания с официантками. Во всех каютах, куда я заходил, имеются телевизоры и почти везде – личные компьютеры.

Атомный ледокол «Арктика» в 1977 году стал первым в мире надводным кораблем, который в активном плавании достиг Северного полюса. В 1999–2000 годах «Арктика» установила рекорд, проработав в море больше года. Некоторое время ледокол назывался «Брежнев». Капитан Григорий Улитин вспоминает, что прежнее название под солеными ветрами проступало наружу, но эту политическую диверсию наблюдали только тюлени. Кстати, атомный ледокол «Ленин» не первый «Ленин». В 1920-е годы именем вождя назвали ледокол «Святой Александр Невский», построенный в Англии при участии инженера Евгения Замятина, будущего писателя-антисоветчика. Когда появился атомный «Ленин», угольный «Ленин» еще раз переименовали – во «Владимира Ильича». Самым могучим ледоколом доатомной эпохи был «Сталин», впоследствии «Сибирь» (не путать с атомной «Сибирью»). Если изучить историю флота, придешь к выводу: никто, даже секретные агенты, не меняет имена так часто, как корабли. От разговоров атомных капитанов не по себе: «Советский Союз» – остановить, «Россию» – поднять, «Сибирь» и «Арктика» – в отстое…

Что касается атомного «Ленина», то он у нас на особом счету. Ледокол вошел в буквари, по нему мы учились читать и были уверены, что нам завидует весь мир. А как гордились «Лениным» моряки! На этом фоне случались забавные истории. Служил на «Ленине» капитан Зигфрид Адольфович Вибах, который, к слову, считал себя чистокровным русаком. Однажды, сопровождая караван судов, Вибах передавал позывные: «Я – Ленин! Я – Ленин!» И вдруг кто-то из капитанов на всю Арктику прокричал: «Какой ты Ленин? Ты – Вибах!». Утверждают, что даже у белых медведей приступ хохота случился.

«Транспортная активность на Севморпути является чутким индикатором экономики государства, – говорит генеральный директор «Атомфлота» Вячеслав Рукша. – В советские годы мы перевозили 7 миллионов тонн грузов, к концу века – всего 1,4 миллиона. Сейчас грузопоток превысил 2 миллиона и продолжает расти. Если бы не финансовый кризис, в 2011 году вышли бы на самоокупаемость при 3–3,5 миллиона тонн. Кто контролирует грузопотоки, тот владеет Арктикой. Стоит России отойти в сторону, ее место в два счета займут конкуренты. Перспектива – в тендерах на проводку караванов, в сопровождении иностранных судов, которые в 2009 году начали ходить по Северу в обход континента, в обслуживании новых газовых и нефтяных месторождений. По-настоящему атомный флот будет востребован, если у России появится на Севере новый крупный проект, сопоставимый с “Норильским никелем”, для которого 50 лет назад он создавался».

Прохладное отношение к Северу уходит. Утвержден проект по плавучим АЭС. Еще один проект – строительство атомного ледокола нового, пятого поколения.

К «Норильскому никелю» у «Атомфлота» главная претензия. Несколько лет назад из-за макроэкономических решений услуги атомных ледоколов стали обременительными, и богатый «Норникель» заказал на Западе флотилию современных дизельных ледоколов. Зимы нынче мягкие – можно и на дизелях ходить. Из оборота «Атомфлота» ушел грузопоток больше 1 миллиона тонн. Но с 2011 года в Северном полушарии ожидается похолодание – дизели, которые уже начали ломаться, намертво встанут. «Норильску нужен надежный круглогодичный вывоз, – говорит капитан “Ямала” Александр Лембрик. – Их льды затрут, и они закричат: “Помогите!”, – а все ледоколы в рейсе». Вывод у атомных капитанов дружный: государство не должно отпускать Север на рыночный самотек, надо видеть стратегические интересы и точно определить, сколько атомных ледоколов требуется для национальной безопасности и сколько – для коммерции.

Фамилия Шмидт на северах знаменитая. Академик Отто Шмидт был начальником экспедиции на знаменитом «Челюскине», его именем назван главный геофизический институт, улицы во множестве городов. В Арктике объявить себя родственником академика Шмидта выгоднее, чем в Кологриве оказаться сыном лейтенанта Шмидта.

– Изо всех Шмидтов ближайший мне родственник – Остап Бендер, – говорит капитан ледокола «Советский Союз» Станислав Шмидт. – Рядом с моей родной деревней станция Обираловка, где Анна Каренина под поезд бросилась. Может, поэтому во флот пошел. К тому же форма красивая и зарплата для советской нищеты фантастическая. Но теперь понимаю, что жизнь нельзя мерить зарплатой.

– Как относитесь к Советскому Союзу? – спрашиваю у капитана «Советского Союза».

– Как таможенник из кино, мне за державу обидно, – отвечает капитан Шмидт и густо затягивается черной сигариллой «Капитан Блэк». – В СССР были крупные проекты, и все, чем мы сейчас пользуемся, сделано в той стране. Чем дальше, тем больше понимаю, сколько мы потеряли, когда Советский Союз затонул. Боцманы захотели стать капитанами. На «Советском Союзе» я теперь капитан вертикального плавания. Стоим в доке, качаемся на приливах-отливах.