Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

Вопрос: Сырьевая экономика делает науку невостребованной. Сырьевой экономике объективно выгодно снижение населения и невысокий образовательный уровень.

Ответ: Ключевой вопрос: как возбудить спрос на предложения науки? Наша промышленность не формирует спроса, предпочитает иные варианты. Недавно одна крупная компания выразила желание, чтобы мы придумали особенные и очень нужные трубы. Мы купили оборудование, создали технологию, испытания прошли успешно. А они вдруг купили у Японии. Все сделано без объяснений, без тендера. О причинах можно догадываться. В стране, очевидно, отсутствует механизм поддержки отечественных разработок и технологий, хотя он отработан во многих странах. Олигархи создают грошовые научные фонды, но это крохи для затуманивания вопроса. Настоящего интереса к науке у крупной промышленности нет. И, что печально, политика такая не выстраивается.

Вопрос: Есть немало государств, которые припеваючи живут и без науки. Может, и мы обойдемся? Кончится нефть – еще что-нибудь найдем. Леса еще много, или воздух по Киотскому протоколу продавать начнем.

Ответ: Можно и без науки прожить. Вопрос в том, чего мы хотим и какой видим Россию. Если согласны, чтобы народ только футболом интересовался и сериалы смотрел, такой вариант сгодится. Каждый день по ТВ на всю страну некто Малахов к всеобщей радости кричит глупости – это ужасно. Надо сознавать, что интеллектуальная деградация страны неминуемо приведет к ее распаду. Элитарная прослойка в России становится все тоньше. Обратите внимание: в передаче «Что? Где? Когда?» знатоки теперь часто проигрывают, обнаруживая мозговую лень. Сидят во фраках, за деньгами охотятся, но ответа уже не знают. Раньше пиджачки были попроще, а знаний и ума побольше.

2005

Ученых масштаба Владимира Котельникова в минувшем столетии в нашей стране можно перечесть по пальцам. Дело даже не в наградах – дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и двух Государственных премий, кавалер шести орденов Ленина. И не в высоких постах: восемнадцать лет он был вице-президентом Академии наук СССР, семь лет – председателем Верховного Совета РСФСР. Работы академика Котельникова стали базовыми для радиофизики, радиотехники, радиоастрономии, электроники, информатики, криптографии. В Академии наук он состоит уже пятьдесят лет! Не случайно ученый награжден всеми высшими международными премиями в этих научных дисциплинах. Неоценим вклад академика Котельникова в обороноспособность страны: именно по его системе поддерживалась связь во время принятия капитуляции Германии. Этот разговор состоялся, когда советнику президиума РАН Владимиру Котельникову исполнилось девяносто пять лет…

Вопрос: Владимир Александрович, вы, если так можно говорить, потомственный ученый. И дед, и отец – профессора Казанского университета. Но они были математиками. Почему вы пошли в радиотехнику? И как вообще происходит научный выбор в молодые годы?

Ответ: В годы моей юности все были помешаны на авиации, а я ничего в ней не смыслил. Чтобы найти себя, выбрал загадочную радиотехнику, в которой никто не разбирался. Тогда я и предположить не мог, что без радиотехники у авиации нет будущего.

Вопрос: Какое из технических открытий XX столетия сильнее всего изменило жизнь человека?

Ответ: Радио, я уверен, повлияло на жизнь значительно сильнее, чем авиация. С радио начались электроника, телевидение, вся информатика и электронные машины. Поэтому ничего важнее радио в технике за последние 100 лет не возникало.

Вопрос: Вы – патриарх радиофизики, и наверняка вам уже набили оскомину слова классиков про то, что радио уже есть, а счастья все нет. И все-таки не уйти от вопроса: как изменили самого человека все эти технические новшества?

Ответ: Вы думаете, я, как многие старики, начну ворчать, что молодежь, дескать, испортилась? Люди стали более осведомленными, они могут получать информацию из первых рук. Это для человека очень важно. Когда-то мы жили энтузиазмом, сейчас молодежь стремится зарабатывать деньги. Везде есть плюсы и минусы. Что выгоднее для общества? С точки зрения законов информатики, могу сказать, что в эпоху железного занавеса каналы информации были очень сужены и это вело страну в тупик. Одному государству конкурировать со всем миром невозможно. Что жизнь и подтвердила.

Вопрос: Как же так, начали чуть с нуля, подтянулись, долго конкурировали, а потом все рухнуло?

Ответ: Слишком много средств шло на оборону, выдержать было невозможно. Запад всегда был богаче нас, и когда там понимали важность какой-то задачи, бросали средства – и обгоняли нас. Нас хватало на соперничество только в военной технике.

Вопрос: Вы входили в Совет главных конструкторов при Королеве. Если бы Королев не умер столь скоропостижно, то в космосе Америка обогнала бы нас?

Ответ: Обогнала бы, хотя многое мы успели сделать первыми. И при Королеве мы не удержали бы лидерство, просто не хватило бы денег. Он ведь оставил много толковых конструкторов, но все равно на Луне, которую первыми облетели и сфотографировали мы, американцы высадились первыми.

Вопрос: Признаться, меня мучает вот какой вопрос. Большевики были неученые, университетов не кончали, но сумели поднять экономику и науку на мировой уровень. При Горбачеве и Ельцине в правительстве было множество – один за одним и все вместе – академиков. А в итоге все рухнуло, в том числе наука. Парадокс какой-то.

Ответ: Что у нас за экономисты были? Помню, доказывали: связь в будущем будет отмирать, потому что ее заменит план, в плановом хозяйстве телеграммы и письма не нужны.

Вопрос: Слишком торопились наши экономисты и философы. На чем их ученость строилась?

Ответ: На цитировании классиков и критике оппонентов. Про рыночную экономику они могли только петь, а строить не умели. Когда стали появляться программы построения счастливого капитализма за триста и пятьсот дней, серьезные ученые говорили: это блеф, за такое время можно только ошибок наделать. Что и произошло. Во главе некомпетентной армады стоял Гайдар, про которого авторитетные экономисты говорили: опыта нет, но самоуверенности – море. Нет, это не наука привела нас к беде. Это жизнь так распорядилась. Потому что это была жизнь, оторванная от всего мира.

Вопрос: Но вы сами, пребывая на высоких постах, не пытались поговорить с руководством?

Ответ: Я около пятнадцати лет возглавлял в Академии наук группу ведущих экспертов, которая к каждой пятилетке готовила план научно-технического развития страны. Однажды больше часа докладывал этот план Горбачеву и Рыжкову. Они показались мне толковыми людьми. В начале перестройки все шло хорошо, и я не задал им ни одного вопроса. А через пару лет уже обязательно бы спросил: почему партаппарат отошел в сторону, почему партия самоустранилась от решения проблем?