Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

Английский премьер Уинстон Черчилль, в честь которого Иван Конев не раз произносил тост, говорил: «Скопище людей превращают в нацию две вещи – общее великое прошлое и общие планы на будущее».

В том, что мы интересуемся личной жизнью людей, которые делают историю, нет ничего худого, обывательского. Нам хочется понять масштаб личности, почувствовать пружины поступков, приводивших в действие массы и менявшие ход событий. О том, каким был маршал Конев в семейном кругу, мы постарались узнать у его дочери Натальи Ивановны Коневой, профессора Военного университета, лингвиста и специалиста по Киплингу.

Со своей второй женой, матерью Натальи Ивановны, маршал познакомился на фронте, она была младше на 25 лет. «Папа, хотя он был очень строгим, сдержанным человеком, относился к маме безумно трогательно, – рассказывает дочь. – Разница в возрасте заставляла его быть всегда подтянутым, элегантным. Не знаю, откуда у папы, который вырос в крестьянской семье, было чувство стиля. У нас в семье не было принято делать дорогие подарки, но духи маме он покупал часто. Самый ценный подарок папа сделал маме на ее 30-летие – бриллиантовые сережки».

Иван Степанович поддерживал близкие отношения со своими детьми от первого брака. Дочь Майя, которая была вхожа в диссидентские круги, приносила отцу запрещенную литературу. Он читал ее, но никогда не осуждал власть, которую выбрал и которую защищал всю жизнь. С Майей они подолгу спорили, не приходя к согласию. Наталья Ивановна запомнила, что отец, безусловно осуждая аресты, все же считал, что репрессированные маршалы к современной войне не были готовы и не спасли бы положение. Кстати, сам Конев спас от репрессий отца будущего политика Алксниса. К Сталину относился неоднозначно, но считал его невероятно проницательным человеком и подчеркивал, что он всегда искал конструктивный выход.

В 1962 году по воле Хрущева маршал Конев оказался в «райской группе», как называли группу отставных заслуженных генералов при Министерстве обороны. То есть фактически не у дел. Но он продолжал много работать, не позволял себе раскисать. Жил по строгому распорядку – много читал, изучал историю, писал статьи (например, о Грюнвальдской битве в 1410 году), мемуары. Друзей у него было совсем немного. Из старых боевых товарищей дружил с маршалом Рыбалко и генералом Жадовым, близко сошелся с писателями Борисом Полевым и Константином Симоновым, который часами сидел у Конева, собирая материал для своих книг. Конев был замечательным рассказчиком, но слушателей у него было мало. Его постигла участь большинства людей, которые находились на вершине власти, но, спустившись вниз, оказались одиноки. Когда Иван Степанович тяжело заболел, в больницу из правительства к нему приходил только Косыгин, который подолгу сидел у постели, разговаривал о политике, о былом.

Может быть, самое жестокое разочарование в послевоенный период маршал испытал во время суда над Берией, где он был председателем. Разбирая документы, ему пришлось прочитать множество доносов на себя от людей, которых он считал своими ближайшими соратниками и друзьями…

В день столетия Игоря Васильевича Курчатова у здания МГУ на Моховой, где находятся факультеты журналистики и психологии, был проведен опрос. У студентов спрашивали: «Кто такой Курчатов?» Многие этого имени даже не слышали. Самые просвещенные говорили: какой-то химик, вроде Менделеева, только из советских…

Мне кажется, что не знать, кто такой Курчатов, стыдно. А объяснять – как-то неловко, поскольку это знание само собой подразумевается… Академик Игорь Курчатов возглавлял советский Атомный проект, под его руководством были созданы атомная и водородная бомбы, первая атомная электростанция и первая атомная подводная лодка. Сейчас ядерное оружие воспринимается обыденно, как телевидение или центральное отопление. Но стоит напомнить, что после атомных бомбардировок Японии руководитель аналогичного американского Манхэттенского проекта генерал Гровз в докладе сенату в 1945 году отмечал, что СССР для создания ядерного оружия понадобится 15–20 лет. Британский премьер Черчилль, по многим воспоминаниям, полагал, что «советскую угрозу» целесообразно остановить ядерным ударом. В 1945 году в лаборатории Курчатова работало всего 20 человек. При этом страна пострадала от войны значительно больше, чем США, а стартовала в атомной гонке позже. Невозможно даже вообразить, куда метнулась бы мировая история, если бы США сохранили монополию на ядерное оружие. Но уже в августе 1949 года СССР испытал свою первую атомную бомбу – мировая история обрела иной смысл. Появилось самое мощное оружие сдерживания, благодаря которому при всех пороках человеческой натуры третья мировая война так и не разразилась. Жестокие локальные конфликты показывают, чем бы она могла обернуться.

И в этом историческая заслуга академика Курчатова. Не будет преувеличением сказать, что ни один ученый не получал такой власти, но и не нес такой ответственности. Ни единого раза с ним не вступал в публичный спор и даже не повышал голоса всесильный Берия. Только бурчал под нос: «Поменьше бы он своих евреев защищал». Об истинных размерах атомной империи, построенной ученым-полководцем, страна в неведении до сих пор. Из атомной индустрии вышло большинство наших нобелевских лауреатов – Тамм, Черенков, Франк, Капица, Ландау, Семенов, Прохоров, Басов, Сахаров, Гинзбург. Жорес Алферов возглавляет питерский Физтех, где начинал научный путь молодой Курчатов и где он в 27 лет стал заведующим физическим отделом. А в 40 лет возглавил Атомный проект. Чтобы выглядеть солиднее при встречах со Сталиным и Берией, он стал носить бороду, за что и получил прозвище Борода, так за глаза называли его до самой смерти. Последняя программа модернизации России, сформулированная президентом Медведевым, делает ставку на потенциал атомной отрасли, сумевшей пережить катавасии перестройки и экономического упадка. Если модернизация осуществится, в этом будет большая заслуга Игоря Курчатова, создавшего непотопляемый корабль легендарного Средмаша.

После испытания советской термоядерной бомбы, которая опередила американскую на полгода, Курчатов сказал академику Анатолию Александрову: «Это было чудовищное зрелище! Нельзя допустить, чтобы это оружие начали применять». В 1956 году Курчатов во время визита Хрущева в Англию пригласил все страны присоединиться к мирной программе термоядерного синтеза, которая решила бы проблемы энергетики будущего, и сказал замечательные слова: «Атом должен быть рабочим, а не солдатом». К тому времени в нашей стране по его инициативе была построена первая в мире атомная электростанции, а в 1959 году – первый в мире атомный ледокол. Атомные подводные лодки – тоже инициатива Курчатова. В 1950-е годы он много сил отдал борьбе с «народным академиком» Лысенко, который гнобил генетику, – именно в ведомых Курчатовым физических центрах гонимые генетики продолжали свои исследования.