Сергей Лесков - Умные парни (сборник)

В 1948 году на металлических слитках, которые отливались на заводе в Каменск-Уральском для пикирующего бомбардировщика Ту-16, обнаружились странного происхождения трещины. За сплав В95 отвечал Иосиф Фридляндер, легендарный министр авиапрома Петр Дементьев направил его на завод. Исследования затянулись, бракованных слитков становилось все больше. Вместе с ученым в командировку из Москвы послали одного представителя органов, который недавно женился. Незлобивый парень, он по-дружески просил Фридляндера: «Сколько можно здесь торчать? Иосиф, все равно ничего у тебя не получится, не тяни волынку. Сознайся открыто, что ты вредитель. Я вернусь к жене, а ты посидишь немного в Сибири». Чтобы развеяться после этих разговоров, Фридляндер по ночам бегал на лыжах по 20 километров, а его приятель усмехался: «Отсюда не убежишь».

В конце концов причина появления трещин была выявлена. Начался серийный выпуск бомбардировщиков Ту-16. Иосиф Фридляндер за создание и освоение высокопрочного сплава В95 получил Сталинскую премию. Через несколько лет Туполев использовал крылья Ту-16 для первого советского реактивного пассажирского самолета Ту-104. Из сплава В95 сделаны крылья стратегического бомбардировщика Ту-95 и сверхдальнего турбовинтового самолета Ту-114. В 2004 году по просьбе ВВС России были обследованы стоящие на дежурстве бомбардировщики Ту-16: коррозионных повреждений не обнаружено и их ресурс продлен еще на пять лет.

Энгельс утверждал: «Если у общества появляется техническая потребность, это продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов». Несколько десятилетий наша страна испытывала острую потребность в современной авиации. Сплавы лауреата Ленинской и двух Государственных премий академика Иосифа Фридляндера используются и в ракетной технике, и в атомной промышленности, то есть во всех отраслях, где наша страна претендует на мировое лидерство по части высоких технологий.

В знаменитом фильме «Мертвый сезон» есть сцена, которая вышибает у зрителя слезу. Советского разведчика на мосту обменивают на американского шпиона. Это реальный случай. Разведчика Рудольфа Абеля, арестованного за атомный шпионаж, на мосту через Шпрее в Западном Берлине обменяли на американского летчика-шпиона Пауэрса, сбитого над Уралом. Пауэрс летел на высоте 20 км на новейшем У-2 и имел задание сфотографировать завод в закрытом городе Новоуральске. Там производилось обогащение урана центрифужным способом, которым в США не сумели овладеть до сих пор. Американцы используют метод газодиффузионного обогащения с огромными затратами энергии. В Новоуральске сотни тысяч центрифуг вращаются со скоростью 1 500 оборотов в секунду в течение уже 30 лет и не требуют ремонта. Эти удивительные центрифуги сделаны из сплава В96ц, созданного академиком Фридляндером и непревзойденного до сих пор. Работа удостоена Ленинской премии. Как часто бывает в науке, вложения через десятилетия окупаются многократно. С 1990-х годов Россия по контракту «ВОУ-НОУ» поставляет в США низкообогащенный уран, который производится на отечественных центрифугах. Цена контракта около 20 миллиардов долларов – половину объема топлива для американских атомных станций делают в России. Стоит ли говорить, что миллионером академик Фридляндер не является. Как, впрочем, и никто из его коллег, создавших самое ценное, чем может гордиться наша страна.

Наука полна парадоксов. Мне думается, главный парадокс отечественной науки состоит в следующем. Если, как считается, для плодотворных занятий наукой необходимо состояние внутренней свободы, то каким образом советские ученые, которые жили, по существу, с петлей на шее и в случае ошибки могли оказаться в местах не столь отдаленных, сумели именно в период всеобщих репрессий создать столь мощный научный задел, что наша страна, потерявшая интерес к науке, не может растратить его и по сей день? И почему, как только железная хватка ослабла, задолго до финансового обнищания науки, наша интеллектуальная удаль пошла на убыль? Невозможно понять, каким образом великий Туполев был одновременно посажен в тюрьму и награжден Сталинской премией? И где черпал мужество великий Ильюшин? Перед первым перелетом через Северный полюс Сталин спросил конструктора: «Вы гарантируете, что в случае аварии самолет сядет на воду?» Ильюшин ответил: «Я гарантирую, что самолет сядет в Америке».

Одно из возможных объяснений парадокса можно найти в аналогии с принятой в авиации концепцией безопасной повреждаемости. Самолеты должны летать часто, без отдыха в аэропортах, из них выжимают все соки. При таких нагрузках без трещин на крыле или на фюзеляже не обойтись, и они (до метра длиной) допускаются, но самолет сделан из таких вязких и пластичных сплавов, что трещина не идет дальше. Минимум хрупкости, максимум пластичности. Наши ученые, так я думаю, были сделаны именно из таких материалов. Усталость и надломы были неизбежны, но показывать их не полагалось, снаружи оставались раскрепощенность и творческая независимость. «Гвозди б делать из этих людей, крепче б не было в мире гвоздей», – писал поэт Тихонов. Не знаю, как насчет гвоздей, а крылья для самолетов точно делать можно. Лауреат всевозможных премий Иосиф Фридляндер всю жизнь работал под дамокловым мечом суровых наказаний, но в любой ситуации оставался неисправимым оптимистом.

В апреле 1947 года Фридляндера отправили в Куйбышев, где на заводе № 1 стояла эскадрилья новых МиГ-15, которым через неделю предстояло принять участие в первомайском параде на Красной площади. На заседании Политбюро Сталин сказал, что на этих самолетах обнаружены трещины. Но МиГи должны принять участие в параде. Если не смогут, то ряд людей отправится на Север. Если хотя бы с одним самолетом что-нибудь случится – тоже на Север. На заводе Фридляндеру удалось установить, что трещины имеют единичный характер и самолету ничто не угрожает. Когда он подписал заключение, 30 апреля с высоты 8 километров упал МиГ-15, летчик спасся – это был первый случай катапультирования из реактивного самолета. Но было ясно: подписанное заключение – это приговор. Неожиданно обнаружилось, что в аварии виноват двигатель. 1 мая, стоя на Трубной площади и глядя в небо, Иосиф Фридляндер первый и последний раз в жизни молился, чтобы самолеты пролетели над Красной площадью, а дальше хоть потоп. Самолеты пролетели, а его наградили орденом.

А с Путиным он говорил лишь однажды. Несколько лет назад – в Кремле, где получал очередную Государственную премию. Вниманием президента завладел певец Кобзон. Фридляндер прервал их разговор. Сказал, что наша авиапромышленность лежит на дне, «Эрбас» и «Боинг» выпускают по 300 больших самолетов в год, а «Туполевы» и «Ильюшины» заказов не получают, и это катастрофа. Путин посетовал: «Нет лидера». Фридляндер возразил: «Лидера надо найти».