Сергей Переслегин - Око тайфуна

И в 1990 году ленинградская редакционная группа уходит из агентства, чтобы начать совсем новую жизнь уже в Петербурге. Последний подарок рижских друзей — книга Ютанова «Оборотень» с иллюстрациями Яны Ашмариной. И как эхо фантастической программы «Астрала» — уже подготовленные самими рижанами, но проиллюстрированные той же Ашмариной книги Урсулы Ле Гуин и Уолтера Миллера-младшего. Пассионарный пламень издателей угас, и Переслегин уже не работал с этими книжками. В 1991 году возникает «Terra Fantastica», начинаются суровые будни капитализма, и при помощи Сергея Рогова и его тогда еще экспортно-импортной компании «РоссКо» запускается новый проект по изданию российской фантастики. И Переслегин снова с нами. Проект достигает пика в 1992 году на сборнике «Аманжол» и умирает в начале 1994 в первой волне Великой Российской Депрессии на книге Лазарчука «Священный месяц Ринь»… Переслегин уже не пишет, то есть пишет всякую шелуху про Энн Маккэфрей и Роджеров Желязных. Ютанов уже не издает, вернее издает — таких же Хайнлайнов и Желязных. Но это уже совсем другая история… Что ж, Сережина работа по сборнику «Аманжол» расшифровывает откат литературно-бытовой ситуации: литература для русских фантастов снова перестает быть источником существования. Она снова становится хобби. Поколение дворников и сторожей возрождается в поколении менеджеров и директоров.

Мы долго ждали тайфуна. Мы глотнули воздуха, принесенного им, испытали его чудесную силу. И вдруг — ветер снова стих, зыбь угасла, паруса обвисли… Мы — в оке тайфуна. Что дальше, капитаны?..

16 декабря 1994 года

Творчество признанных корифеев, таких как Борис Лапин, Владимир Щербаков, Юрий Медведев — подлинных мастеров, Учителей, руководящих редакциями и семинарами… Не вправе мы оставить без внимания и других, пусть менее известных, но столь же талантливых писателей — ведь «каждый год издательство „Молодая гвардия“ открывает сотни новых имен. (…) Это лучшие авторы, прошедшие через жестокую творческую конкуренцию» [1] Серегин А. Назад к Тарзану. — «Известия», 1989, 30 июля. .

Имя им легион; информационные массивы разбухают, мы захлебываемся в обилии материала. Три года назад я написал: «псевдолитературу у нас в стране выпускают крупносерийно»… еще не создали ВТО. Сейчас стереотипные «Румбы» образуют очередную стопку у меня на столе. Размножение делением.

Будем выделять три уровня псевдолитературы. Верхний из них назовем халтурой, употребляя это слово без уничижительного оттенка, скорее — в значении «подхалтурить бы». К НФ халтуре относятся удачные перелицовки чужих произведений — речь идет, разумеется, не о плагиате слова: срисовывается мысль, по крупицам воссоздается эмоциональный фон, с всемерным тщанием пересаживаются на новую почву реалии — и упрощенчество, для которого характерно навязчивое стремление автора выхолостить исследуемую им проблему, часто весьма интересную.

НФ халтура должна быть талантлива хотя бы по одному критерию (новизна идей и ситуаций, стиль, сюжет, образы). Если она написана плохо, и читать ее скучно — значит, автор спустился на уровень серости. Здесь, кроме плагиата и упрощенчества, процветает безграмотность.

Наконец, самые яркие образцы псевдолитературы я отношу к патологиям. Надо сказать, что в отличие от серых книг, их читать интересно — как смотреть на уродцев в кунсткамере. Патологии совершенно непредсказуемы.

На этом уровне чаще всего встречаются книги безграмотные и слабые до беспомощности. Попадаются и идейные извращения.

Надо сказать, что в условиях политического плюрализма любое идеологическое обвинение превращается в бумеранг, опасный преимущественно для того, кто им размахивает. Но плюрализм не подразумевает агностицизма. В морали и этике существуют инварианты, выстраданные цивилизацией, неотделимые от самого факта ее существования. Равным образом, в социологии и истории, в психологии и экономике существуют надежно установленные факты, информация, не менее достоверная, чем теорема Остроградского или принцип Ле-Шателье.

Высокомерное игнорирование опыта, накопленного человечеством в сфере общественных наук, я и называю идейными извращениями.

Сразу отметим водораздел между халтурой с одной стороны и нижними структурными этажами с другой. Халтуру труднее отнести к псевдолитературе, тем более, что вряд ли найдется фантаст, который бы не отдал ей дань. В библиотеках — очереди на Стивена Кинга; Владислав Крапивин, автор знаменитой «Голубятни…», получает премию за «Детей Синего Фламинго», где явно прослеживаются мотивы «Дракона»; «Перевал» Кира Булычева ценят едва ли не выше «Льда и пламени» Рэя Брэдбери.

Я вовсе не собираюсь обвинять 98 процентов любителей фантастики в отсутствии вкуса. Развлекательная халтура — необходимая часть НФ, и в иной социальной ситуации я никогда бы не позволил себе хоть как-то осудить книги, доставляющие удовольствие, да к тому же выполняющие важную адаптивную функцию. Проблема заключается в существовании антиотбора: халтура в нашей стране начинает определять качество фантастики в целом; нижний этаж культуры становится вершиной паракультуры, и тогда уже рождаются патологии — уродливые карикатуры на небесталанное подражательство и излишнюю любовь к простоте.

В восьмидесятые годы расцвет халтуры и нашествие патологий слиты воедино. Эти два процесса и определили деградацию советской фантастики.

Законы дидактики рекомендуют идти от простого к сложному. Что ж, научно-технические ошибки конкретны и потому просты. Правда, патологии, обычно, носят комплексный характер: научная безграмотность, не подкрепленная «литературно» и «идеологически», встречается лишь как редкое исключение.

Читать дальше