Сергей Переслегин - Око тайфуна

Сколь ни чуждо нам мироощущение диланов, в этом-то они правы: любая война — сначала с собой (прошлым или будущим).

Прошлое, как правило, побеждает. Оно реальнее будущего: пребывает не только в информационном пространстве, но и в действительности.

Поэтому столь безжалостен прогресс: привнося в мир элементы будущего, ты увеличиваешь рассогласование времен и, значит, создаешь «волну прошлого». Ты, гуманист и гений прогресса, провоцируешь войну.

Архитекторов социализма обвиняют в кровожадности, властолюбии, мракобесии и глупости. Между тем, они были всего лишь «учениками чародея», не способными оценить могущество сил, вызванных ими из небытия.

Воздействие будущего на настоящее не может осуществляться непосредственно в реальном мире. Оно совершается через посредника, созданного в мире информационном.

Эти два мира пересекаются в разуме человека.

Мы привыкли считать информационное пространство подвластным себе. Эта прекрасная уверенность сильных людей имеет свою грань несбывшегося.

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: информационное пространство расслоено на бесструктурную или слабоорганизованную среду и динамические объекты. Объект представляет собой информацию, не зависящую от своих носителей (которыми могут быть люди, компьютеры и т. д.) и развивающуюся по своим собственным законам — в силу внутренних императивов. Информационные объекты обладают свободой воли , что проявляется как поведение (11).

Информационные монстры: их возникновение, способ существования, общение с людьми — вторая главная тема сборника. В ее разработке русские фантасты «четвертой волны» превзошли американских коллег.

Понимание того, что мы живем в вымышленной стране, пришло поздно, и ничего сделать уже было нельзя. Впрочем, коллективное сознание никогда не успевает за пророчествами единиц.

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: информационные объекты могут возникнуть при нелинейном взаимодействии информационных потоков. Чаще, однако, их создают люди — своей сознательной или бессознательной деятельностью.

Человек бьется о двери информационного мира, если ему страшно либо скучно в реальности. Поэтому и проникновение в Зону Теней может быть витальным — спастись, спрятаться, и ментальным — развиться, изменить.

И бродят туда-сюда шарлатаны-кудесники, таская свой обывательский набор счастий, чудес, традиций, смертей и жизней.

Любовь трансформирует мир вокруг филолога Батова, сделав его для начала физиком, а затем и вовсе Адамом (хорошо, хоть не принцем Корвином). Евангелина запомнила лишь первоисточник своего происхождения и спустила в Рай на веревке своей мощной любви своего шарахнутого героя, который все это время прилежно успокаивал себя интеллигентскими рассуждениями.

Следователя Боба расстреляли. Образумить страстную студентку некому.

Равно как некому было вразумить тех, кто модифицировал историю, превращая в выдуманную конструкцию, в информационный объект целое государство, «утверждая во Вселенной знак „ай жэнь“ — жизнь… нет… „любовь к людям…“».

Государство Октября было непобедимым в реальности. Оно рассыпалось в прах, лишь только появились люди, способные управлять превращениями в мире идей.

Чудище было обло, озорно, но глуповато. Витальное безраздельно подчиняло себе, гася противоречия.

Зомби или маньяк.

Антиох был из тех, кому скучно. Он искал абсолютный текст, идеальную информационную технологию, возможность конструировать мир образов на первичном уровне — языковом. «Ритм лепит фактуру».

Это был его Путь, и на каждом шагу вымышленная реальность доставала его безжалостной рукой и швыряла в пыльную бурю умирающего Города. А подлинная нереальность, хохоча, не пускала. Или приглашала навсегда.

Получилось навсегда.

А рассказчик — ничего. Выжил. Как выживут те, кто сегодня легко похоронил якобы бесплодную, немодную, невыгодную культуру.

«В городе, который на ржавой брусничной воде мановением руки долговязого самодержца возник среди чахлых сосен и болотного мха, в сумасшедшем камне его, под больным солнцем, в белых, фантастических ночах — в городе, где мертвый чиновник гоняется за коляской и срывает генеральскую шинель с обомлевших плеч, а человеческий нос в вицмундире и орденах, получив назначение, отправляется за границу — в этом городе…» и в этой стране создание информационных монстров и их приручение «…далеко не редкость.

Не такое случается на пустынных, синеющих к вечеру площадях, в тесных переулках, в бесконечных асфальтовых дворах, цепочкой тянущихся от одного канала к другому».

Вот, например, история инженера Мареева. О чем она? О всесилии анонимки в пресловутые годы? О штампах «массовой культуры», готовых материализоваться, оживив Джеймса Бонда, Бэтмэна, «летающие тарелки» и Бэда вместе с таинственным Командором?

О человеческой подлости?

Или — об информационной технологии, «тренажере», размывающем реальность и швыряющем Мареева в недра «страны фантазии»?

Но Мареев — не Антиох. (Правда, и не «Супермен».) Подаренную возможность научиться менять информационные отражения: становиться Бэдом (Эйнштейном, Винни-Пухом или Бентом Ларсеном), оставаясь Мареевым, он отвергает с негодованием. Приключение становится тягостным испытанием, потому что в нем Мареев ничего не приобрел. «Он теперь знает цену. Константин Андреевич Мареев объявляет, что с такого-то числа произошло повышение… Одновременно с этим резко снижены цены на…»

Увы, повесть на этом заканчивается! Словно бы на фразе: и тут на них напали разбойники…

Лихая Евангелина, и друг Гридасов, и, тем более, Антиох творят информационные объекты сознательно.

«По образу своему и подобию».

Чаще, однако, такой объект возникает без участия разума и воли человека: создание монстров есть рефлекторный акт коллективного бессознательного.

«…как интересно все получается: информационная система, способная распоряжаться информацией, обрабатывает ее, преследуя свои интересы… — Боб пристально посмотрел на меня, думал, что я догадываюсь. — Ну? — так и не догадавшись, спросил я. — Это же интеллект, — сказал Боб. — То есть? — не понял я. — То и есть, — сказал Боб».

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: простейшим классом информационных объектов являются Големы. Все они представляют собой форму проявления желаний коллективного бессознательного в социальных группах, организованных иерархически.