Михаил Жирохов - Семена распада: войны и конфликты на территории бывшего СССР

Стратегические установки разрушения России, сформулированные администрацией Вильсона сразу после окончания Первой мировой войны, становятся основополагающим стержнем внешней политики США и после окончания Второй мировой войны, и даже в настоящее время (уже после окончания «холодной войны»).

В Версале при определении новых границ в Европе исходили из стремления президента США Вильсона реализовать право нации на самостоятельное государство, при этом он считал важным «перехватить» у большевиков лозунг «самоопределение», чтобы нации, обретая независимость, становились буржуазными государствами. Интересно, что многие европейские политики (прежде всего, британский премьер Черчилль) считали, что новые независимые государства станут надежным «санитарным коридором» вокруг Советской России.

Но реализация курса на замену Германской, Австро-Венгерской (а затем и Османской) империй «букетом» независимых национальных государств столкнулась с весьма серьезными проблемами. Так, появление независимых государств, имеющих порой политические и территориальные претензии друг к другу, привело к разрыву многолетних экономических связей.

Таким образом, буквально одним росчерком пера в Европе вместо 14 появилось 27 валют, а внутренние границы увеличились на многие десятки километров. Казалось, что Старый Свет вернулся во времена средневековья с десятками таможен, пропускных пунктов и прочими «прелестями».

Мало того, практика показала, что в тех условиях этнически чистые национальные государства создать невозможно в принципе. Ведь в каждом новом якобы национальном государстве оказалось немало граждан других национальностей, порой очень значительных по численности.

Так, в Польше чуть ли не треть населения составили украинцы, белорусы, немцы, литовцы, жили тут и 3 млн евреев; в Чехословакии помимо чехов оказались также словаки, а еще судетские немцы, венгры и прикарпатские русины; в Румынии — масса венгров; в самой Венгрии осталась только треть всех европейских венгров; в Королевстве Югославия в одном государстве оказались сербы, хорваты, словенцы (причем все придерживались разных религиозных воззрений).

В общем, вместо больших многонациональных империй появились малые многонациональные государства.

Еще на этапе подготовки Версальского договора выяснилось, что достаточно сложно определить, какой нации предоставить независимость, а какой — нет. В итоге одни нации ее получили, а другим (например, тем же словакам и русинам в Чехословакии) самостоятельность не предоставили. Другой яркий пример — Украина. Хотя украинская делегация (вернее, делегация УНР) и участвовала в Парижской мирной конференции, тем не менее «украинский вопрос» так и повис в воздухе.

Еще хуже было другое. Пока все нации жили под общим скипетром одной империи, все они вроде бы были равны в своем бесправии. А вот когда одни вдруг стали независимой нацией со своим государством, а другие остались несамостоятельными — у них и обид, и готовности бороться прибавилось в разы.

И сложилась парадоксальная ситуация: после появления почти десятка новых независимых национальных государств число наций в Европе, борющихся за независимость, не только не уменьшилось, но и увеличилось.

Серьезным изменениям подверглись и этнические границы. Так, по результатам Первой мировой войны часть немецкого населения была вынуждена уехать в Германию с территорий, которые долгое время были немецкими, но в результате послевоенных соглашений стали частью Польши, Дании, Чехословакии. Аналогичным образом, венгры покинули земли, ранее занимаемые общинами их диаспоры, перебравшись в новое, уменьшившееся в размерах венгерское национальное государство.

И закономерным итогом обострившихся национальных и экономических проблем стал взрывной рост нестабильности. А реакцией на эту нестабильность — тенденция к ограничению демократических прав и свобод. Получившие независимость части бывших диктаторских империй стали быстро переходить от демократических к разного рода вариантам авторитарных и диктаторских режимов.

Так, тоталитарные силы пришли к власти во многих странах Европейского континента, отменив или выхолостив парламентскую демократию. Одно перечисление чего стоит — Италия (Муссолини), Испания (Примо ди Ривера и Франко), Португалия (Салазар), Литва (Сметана), Латвия (Ульманис), Эстония (Пяте), Болгария (Георгиев и царь Борис), Польша (Пилсудский, режим санации), Венгрия (Хорти), Австрия (Дольфус и Шушниг), Югославия, Румыния (Антонеску) и, конечно же, Германия. Таким образом, через 15 лет после Версальского мира только в Чехословакии сохранилась демократическая республика.

Уместно подчеркнуть, что на Парижской мирной конференции победители попытались упорядочить процесс образования новых государств, опираясь на два принципа: языковый и проведение референдума. Однако, едва сформулировав принцип самоопределения наций, европейские государства принялись его нарушать.

Так, было создано многонациональное Королевство сербов, хорватов и словенцев, где в одно государство вошли сербы, воевавшие на стороне Антанты, и хорваты со словенцами, воевавшие на стороне Австро-Венгрии.

Частью этого Королевства стала и Чехословакия, где союз Богемии, Моравии и Силезии обосновывался исторической традицией, объединение со Словакией — принципом национального самоопределения, благодаря которому словаков провозгласили частью единой чехословацкой нации, а Закарпатская область была присоединена по итогам референдума, проведенного, кстати, не в самой области, а среди американских эмигрантов — русинов, в то время как немецкому населению, насчитывающему 3,5 млн человек, в референдуме было отказано.

Образование и других государств формировало значительное национальное меньшинство, то есть нарушался основополагающий принцип образования новых государств — языковой. Румыния в общей неразберихе, подавляя коммунистическое восстание в Венгрии, «отхватила» себе Трансильванию, где и поныне сосредоточено венгерское меньшинство. Поляки предъявили права на южную часть Восточной Пруссии, ссылаясь на то, что население этого края говорит на польском языке и составляет большинство. Однако сами отказались применить тот же принцип в отношении украиноговорящей Восточной Галиции, на которую они претендовали на основании «исторических прав».

Поражение германо-австрийского блока, подписание в 1919 году Версальского (29 июня) и Сен-Жерменского (10 сентября) договоров и создание на их основе версальско-вашингтонской системы завершают первый в истории человечества поистине глобальный геополитический передел.