Биньямин Нетаньяху - Место под солнцем. Борьба еврейского народа за обретение независимости, безопасное существование и установление мира

Быть может, в некоторых из этих стран положительные перемены не приведут к установлению стабильного демократического правления; опасность скатывания к диктатуре долго преследует освобождающиеся народы. Однако подавляющее большинство государств арабского мира упорно отказывается даже задуматься над возможностью демократических реформ (не говоря уже об их осуществлении), и в эпоху почти повсеместного демократического триумфа это не может не тревожить западных поборников демократии. В данных обстоятельствах им надлежит сделать неизбежный вывод: на Ближнем Востоке до сих пор возможен только такой мир, который поддерживается средствами устрашения.

Многие признаки указывают на то, что Запад не спешит с правомерными выводами. В прошлом США сыграли решающую роль в организации международного давления на диктаторские режимы в Латинской Америке, на ЮАР и на правительство Мобуту в Заире – с тем, чтобы побудить их к реализации демократических реформ. Совместное давление США и Западной Европы на государства бывшего коммунистического блока принимало самые разнообразные формы – от публичных протестов против попрания прав человека до экономических санкций. Но никогда такое давление не оказывалось на арабов. Триумфальному шествию демократии было предопределено остановиться у песчаных рубежей Сахары.

Те политики на Западе, которые стремятся к установлению на Ближнем Востоке мира западного типа, прежде всего должны заставить арабские режимы встать на путь либерализации. Речь идет не только о введении многопартийной системы и власти большинства, но о внедрении в арабский мир таких основополагающих принципов демократии, как права личности, свобода слова, обуздание государственной власти с помощью законодательных ограничений. Эти принципы находятся в абсолютном противоречии с демагогическими призывами к "демократизации", исходящими из уст исламских фундаменталистов, которые не скрывают своего намерения растоптать гражданские свободы, как только им удастся дорваться до власти. Опыт Ирана и Судана наглядно свидетельствует о том, к чему ведет такая "демократизация". В Алжире исламисты совершили бы то же самое, если бы на их пути не встала армия.

Существует, разумеется, известный довод, согласно которому арабы и демократия несовместимы. Я отказываюсь признать правомерность этого довода. Арабские граждане Израиля (так же, как и арабские граждане США) усвоили принятые в государстве демократические нормы правления, и они успешно реализуют их, избирая собственных представителей в местные органы власти и в Кнессет.

При этом избирательная практика в арабском секторе характеризуется тем же накалом страстей, который вообще присущ израильской политике - но без того насилия, которое является неотъемлемой частью политической жизни в арабских странах.

Можно уверенно сказать, что без настойчивой и систематической поддержки Запада демократические нормы не смогут утвердиться в арабском мире. Но Запад отказывается оказывать на арабов необходимое давление по трем причинам: во-первых, арабы контролируют большую часть мировых запасов нефти, и западные страны не хотят конфликтовать с поставщиками топлива; во-вторых, Запад сознательно сужает смысл понятия "демократия" до минимального определения "власть большинства", когда дело касается арабских стран (хотя отсутствие ограничивающего конституционного законодательства и необходимых структурных балансов выхолащивает смысл самого этого понятия); в-третьих, даже если бы два вышеуказанных препятствия были преодолены, дипломатическая элита Запада, состоящая из "арабистов", сумела бы торпедировать любую попытку давления на арабские страны с целью их подталкивания к демократии. "Арабисты", памятные нам по печальным событиям первой половины и середины XX века, все еще задают тон в соответствующих отделах большинства ведомств.

***

Коль скоро Запад не готов активно содействовать демократизации в арабском мире, было бы естественно ожидать, что он, по крайней мере, попытается усилить сдерживающую мощь Израиля, который является сегодня единственным демократическим государством на Ближнем Востоке. Столь же естественно было бы ожидать от Запада шагов, направленных на ослабление самых радикальных деспотических режимов региона. Такая политика вполне соответствовала бы принципу "мир с позиции силы", определявшему поведение Запада в течение последних пяти десятилетий. Практическое применение этого принципа всегда означало жесткость в отношении тиранов и дружественное поощрение демократий. Увы, обращая свои взоры к нашему региону, западные политики забывают о принципиальном различии между двумя возможными видами мира. Они оказывают постоянное давление на Израиль с тем, чтобы вынудить его к далеко идущим стратегическим уступкам. Предполагается, что Израиль должен задобрить и умиротворить агрессивных диктаторов - любой, даже самой дорогой ценой.

Одним из наиболее характерных примеров этой абсурдной политики стало поведение Запада по отношению к Саддаму Хусейну. Всего за несколько дней до иракского вторжения в Кувейт американская администрация настаивала на предоставлении Ираку щедрых кредитных гарантий [434]. В ходе последующей войны в Персидском заливе американские войска сражались против систем вооружений, поставленных Саддаму фирмами Франции, Италии, Великобритании и Австрии. Военные самолеты США бомбили иракские укрепления, построенные бельгийской компанией. Американским солдатам были выданы противогазы, которые должны были защитить их от отравляющих веществ, проданных Ираку германскими и швейцарскими фирмами [435].

Был ли извлечен из этого необходимый урок? Отнюдь! Когда Саддам Хусейн окончательно испортил свою репутацию, некоторые западные поставщики стали продавать оружие другой ближневосточной диктатуре - Сирии. Такова была награда Асаду за то, что он согласился поддержать американскую войну против Ирака, его собственного заклятого врага [436].

Даже самый беглый обзор новейшей истории Ближнего Востока свидетельствует о том, что поддержание мира с арабами должно основываться на сдерживании и устрашении. В 1975 году, когда иранский шах находился в апогее своего могущества, Саддам Хусейн заключил с Ираном договор о ненападении, поскольку ему было ясно, что он ничего не сумеет добиться с помощью агрессии. Когда шах был свергнут, и его армия развалилась, Саддам немедленно двинул свои войска против Ирана. Восьмилетняя кровопролитная война убедила Саддама в том, что он не сможет разгромить Иран, и тогда он снова изъявил готовность заключить мирный договор с этой страной. Однако теперь иранские правители считали, что у них есть возможность добиться победы, и они отказались прекратить войну. Только после того, как Саддаму удалось остановить иранское контрнаступление, между Ираном и Ираком был заключен мир, основанный исключительно на обоюдном устрашении.