Вячеслав Рыбаков - Руль истории

Но гениально было отмечено Стругацкими в «Трудно быть богом»: «…Ты станешь раздавать земли своим сподвижникам, а на что сподвижникам земли без крепостных?»

Вот вам и причины фатальной косности. Да неважно им было никогда, что там с чумазыми происходит! Что, мол, прикажем — то и произойдет!

От нашего состояния дворяне не зависимы ни в малейшей мере. Нет не то что обратных связей — спи, дедушка Винер, спокойно, тебе и в смертном кошмаре не привидится эта кибернетика в одни ворота. Даже мысль о том, что наша жизнь или смерть могут как-то отразиться на их благосостоянии и комфорте, для них дика и нелепа. Разве что неудачная война, грозящая стряхнуть их с кормила власти, могла на какой-то миг заставить их обернуться и мельком, через плечо, глянуть: ну, как они там, защитнички Родины? Шевелятся еще? Не подбросить ли им, чтоб вовсе уж ноги не протянули, пару ящиков американской тушенки да пакетик ленд-лизного яичного порошка? Этой, мол, реформы смердам вполне хватит. Тем более ведь после победы все равно тех, у кого найдем пустые консервные банки с нерусскими буквами, посадим за шпионаж…

Шаг вперед — два назад.

Это же и проще, и надежней, нежели чем-то поступаться, в чем-то ограничиваться, что-то высчитывать и продуманно, последовательно менять. Ну проще! Селифан, подгони-ка мой «Бентли», перед выездом на стрит-рейсинг я украшу его триколором! Пусть быдло, если успеет увернуться, знает — мы тоже патриоты!

И, будем справедливы, нельзя их в этом винить. Господствующему классу нужен же какой-никакой комфорт, чтобы спокойно думать о Серьезных Вещах. О геополитике, о судьбах страны, об имидже России за рубежом, о вступлении в ВТО, о контрольных пакетах акций, об индексе НАСДАК… Вот в кои веки задумаешься — а тут как на грех горячую воду в мороз отключат. Это же смерти подобно, вы что, холопы, не понимаете? Отвлечется герцог на горячую воду, упустит НАСДАК — и стране конец!

Коррупция стала сейчас такой расхожей темой, что приличному человеку вроде бы уже и мараться негоже об эту банальность. Но банальность-то банальность, а, с другой стороны, действительно хочется понять, где возбудитель этой смертельной болезни и как ее лечить. Не ругаться, не обличать — а подумать и понять.

Вообще говоря, воры и взяточники были всегда и везде, и, вероятно, пребудут неизмолимо. Но совсем иное дело — своеобразные экономики, где коррупция есть один из существенных элементов. Скажем, вошедший в притчу позднеимперский Китай, когда к любому чиновнику, помельче, покрупнее, без подарка просто идти было нельзя. Не поймут. Но дело в том, что тамошний чиновник нес массу этических обязательств, требовавших финансовых затрат — угощение любому проезжающему через область его юрисдикции коллеге, пир в честь любого вновь прибывшего к месту новой службы подчиненного, гуманитарные акции для местного населения, благотворительность и мелкий местный ремонт… Не перечесть. Жалованья на это не могло хватить никак. Коррупция стала дополнительной прямой системой оплаты населением управленческих, посреднических и культурных услуг, оказываемых этому населению властными структурами.

У нас коррупция стала параллельной системой субсидирования тех, кто своей суммарной покупательной способностью только и обеспечивает экономический уж хотя бы не рост, но по крайней мере «стабилизец».

Само государство обеспечить минимально необходимую покупательную способность населения через бюджетное финансирование не может, у него — возможно, отчасти из-за плоской шкалы налогов — просто нет столько денег. Более или менее честно работающие фирмы и фирмочки средней руки этого тоже не могут — они зарабатывают деньги потом и кровью, а не гребут их из воздуха и не тырят из бюджета. Бешеный рост поголовья джипов и фортифицированной коросты пожирающих пригородный ландшафт особняков, еженощное сиянье дорогих клубов, стремительное взбухание пентхаусов и обвалы изысканных блюд, разливы французских духов и фонтаны «мадам Клико», вообще все, что ныне считается единственно достойной человека жизнью и действительно обеспечивает и рост ВВП, и занятость населения, и прочие столь необходимые в двадцать первом века атрибуты успешного государства, дают Отчизне не они.

Денег сейчас по-настоящему достаточно только у тех, кто высасывает их из сырьевой спекуляции либо впрямую из бюджета.

Однако эта группа тоже не может обеспечить своими покупками жизнеспособной национальной экономики — во-первых, потому, что группа эта относительно немногочисленна, а во-вторых, потому что покупки она делает главным образом за рубежом, здесь адмиралам бизнеса покупать просто нечего. Частные яхты, самолеты-вертолеты, футбольные команды и километры угодий на Лазурном берегу и в Альпах — это уже совсем иной уровень.

Экономика современной России вертится за счет тех, к кому крохи денег от этих настоящих богачей перетекают по коррупционным каналам. Перекройте по-настоящему эти каналы — экономика встанет, полыхнет массовая безработица, прекратится строительный бум, позакрываются офисы и банки…

Надеяться на то, что коррупцию можно победить какими-то показательными процессами и вообще жесткостью наказаний — просто маниловщина. Сама экономика, чтобы не рухнуть, потребует возобновления массовой коррупции после любой встряски.

Но это лишь поверхностный ответ. Ведь не только в постсоветской России воруют. Не при Путине же коррупция началась, и не после залоговых аукционов ельцинской поры. Алчность государственного аппарата справедливо считалось вечной и неизбывной российской язвой. Говорят, еще Николай Первый сетовал: в России лишь один человек не ворует — я…

А уж что творилось в последние десятилетия перед Октябрьской революцией! «Россия, которую мы потеряли», вся утекла в казнокрадство и воровство, конвертированные в парижских ресторанах и борделях в первые ростки демократии.

Так что ничем особенным современная система себя не запятнала, и полагать, что побороть ее продажность можно, просто сменив президента или премьера — это, как у нас любили говорить еще со времен царской Думы, всего лишь глупость или предательство.

Если подумать непредвзято — ответ, в общем, тоже лежит на поверхности. Стоит только обратить внимание на очевидный, однако в пылу сиюминутных политических баталий совершенно игнорируемый факт, что уровень коррупции в России всегда был прямо пропорционален интенсивности наших попыток прописаться в общеевропейский дом.

И все становится на свои места.

Пока вельможам в России волей или неволей хватало комфорта, который могла обеспечить собственная страна — как, скажем, при князьях и царях московской династии или при, не к ночи будь помянут, Сталине — коррупция была минимальной. Среднестатистической. Обыденной.