Михаил Армалинский - Что может быть лучше? (сборник)

Мы стали с Вэнди встречаться чаще – наша близость обернулась деловым предприятием, причём таким доходным, что рисковать нашей связью было опасно. Через некоторое время я сдал в ренту свой дом, а Вэнди свою квартиру, и мы купили трёхэтажный дом. Наш почти брачный контракт состоял в том, что мы, хотя бы во имя сохранения наших деловых отношений, не смеем надоесть друг другу, а для этого мы не должны постоянно быть вместе и мозолить глаза. Поэтому я жил на первом этаже, где находились моя спальня и кабинет, Вэнди жила на третьем этаже, где были её спальня и её будуар, а встречались мы на втором этаже, где, помимо гостиной и столовой, располагалась комната для развлечений с огромной круглой кроватью и другими приспособлениями для любовников. Даже когда, закруглившись с наслаждениями на круглой кровати, мы задрёмывали в объятиях друг друга, мы делали усилие, чтобы проснуться, ибо договорились, что не будем спать вместе до утра, и обязательно расходились по своим спальням.

Кроме того, у нас был установлен выходной друг от друга, когда каждый мог исчезнуть на весь день и ночь без объяснения, где ты был. Мои неизбежные волнения и ревность во время отсутствия Вэнди и её волнения и ревность во время моего отсутствия вносили в наши отношения напряжение, которое делало их страстными. Наш досуг, которым полнилась наша жизнь, мы занимали обильными развлечениями: мы посещали открытия художественных выставок, ходили на премьеры спектаклей и просмотры новых фильмов, читали вслух любимых поэтов. Мы посещали вечеринки, но, как никогда раньше, были особо заботливыми друг с другом и следили, чтобы внимание каждого из нас не слишком отвлекалось на других. Мы установили план: заработать по пять миллионов, после чего мы, если захотим, сможем уйти из бизнеса.

Однажды, войдя в кафельную комнату, мы ощутили лёгкий запах чужого дерьма, несмотря на тщательные промывки, проветривания и ароматизирования воздуха. Джерри, почувствовав успех нашего предприятия, разыскал ещё одну женщину, которая являлась в те дни, когда у нас были выходные. Кроме того, нам стало известно, что конкурентка в дополнение к испражнениям на клиентов в то же время отсасывает их, что переманило к ней нескольких завсегдатаев. Впрочем, очередь на Вэнди выстраивалась на несколько недель вперёд, и поэтому, быть может, это было пока только нам на руку – мы отсеяли тех, кто был случаен, и остались только преданные ей клиенты.

Вэнди прельщала их именно своей невинностью, тем, что она не позволяла прикасаться к своему телу, за исключением вылизывания её ануса. Вэнди не виделась клиентами как проститутка, а как обыкновенная, приличная женщина, которую словили на акте дефекации, а это было для них особо интригующим. То, что она не позволяла клиентам к себе притрагиваться, делало для них её испражнения ещё более желанными, ибо они были единственным, но зато самым интимным, приобщением к её недоступной плоти.

Слухи о предоставляемых услугах в борделе «Желание» быстро разнеслись по городу, и количество жаждущих неуклонно росло. В то же время увеличивалась группа постоянных клиентов, которые влюблялись в анус и в дерьмо Вэнди и не желали ей изменять ни с какой другой женщиной.

Через некоторое время Джерри узнал, что и другие бордели, прознав о нашем успехе, стали предлагать подобные услуги. Джерри настоял, чтобы понизить цены, опасаясь потерять клиентов.

Но деньги по-прежнему шли мощным потоком. Я откладывал большую часть заработков, и Вэнди не транжирила свои доходы – мы покупали ценные бумаги и недвижимость.

До того, как мне пришла эта идея по превращению говна в золото, я раз месяца в три покупал один лотерейный билет за доллар, проверяя тем самым, каковы Божьи намеренья по отношению ко мне – хочет ли он, чтобы я быстро разбогател. Из восьми цифр, которые надо отгадать для миллионного выигрыша, я не отгадывал ни одной или в лучшем случае одну, из чего я делал вполне правомерное заключение, что Богу угодно, чтобы я добывал деньги каким-то иным способом. Советы знакомых покупать больше билетов я воспринимал как невежество, ибо повышение вероятности выигрыша даже при покупке ста билетов – ничтожно. Но в том-то и дело, что, чем меньше вероятность события, тем более его свершение не случайно. Вот именно не случайно. Должно непременно произойти вмешательство Провидения, чтобы такое маловероятное событие, как выигрыш миллионов, в лотерею свершилось именно с тобой, а не с кем-то другим. Именно ничтожная вероятность как бы развязывает Провидению руки, и оно может, не подчиняясь никаким законам природы, а чисто по своему усмотрению обрушить выигрыш на того, на кого оно посчитает нужным.

В том, что случилось со мной и Бэнди, был явлен перст божий. Перст, погружённый в её дерьмо и превративший его в золото.

Наш рабочий день проходил так. В пять тридцать вечера мы выходили из дома. В шесть вечера мы обедали в ресторане. Бэнди заказывала двойные порции и с трудовым энтузиазмом их поглощала, холя в себе накопления двухдневного запора. Мы стали относиться к еде как финансовому вложению: мы вкладывали в обед сто долларов, и буквально через несколько часов получали сумму в сто раз большую. Вложение денег в дерьмо оказывалось более прибыльным, чем вложение в какую бы то ни было промышленность или недвижимость. Причём скорость получения этой огромной прибыли соизмерялась только с мгновенностью лотерейного выигрыша. К сожалению, сумма вложения и сумма дохода не могла постоянно увеличиваться, а оставалась почти неизменной. Мы не могли вложить в обед тысячу и получить сто тысяч. А потому мы не шиковали и не ходили в рестораны, где обильный и вкусный обед на двоих превышал бы пару сотен долларов.

Я придумал девиз, который мы сначала шутливо, а потом вполне серьёзно скандировали, меняя местоимения в зависимости от того, кто произносил его. Бэнди восклицала: «Мои отходы – мои доходы!» А я повторял, лаская Бэнди: «Твои отходы – мои доходы!» Иногда мы распевали дуэтом: «Наши отходы – наши доходы!»

Деньги, которые Бэнди зарабатывала, продавая своё дерьмо, были значительно легче добываемые, чем она могла бы заработать, продавая своё тело, и поэтому оказывалось, что самое ценное в женщине – это то, о чём мечтают феминистки и романтичные натуры – это не её половые органы, а то, что находится у женщины внутри.

В нашем деле женские бёдра не были средоточием половых органов, а собранием мест слива и сброса.

Когда мы с Бэнди приезжали в «Желание», мы парковались на специально отведённом для нас месте позади здания, и каждый раз мы вспоминали, что именно здесь началось наше благосостояние и, вполне возможно, любовь.

В баре и салоне уже поджидали Вэнди её первые клиенты, они не знали друг о друге, но каждый хотел быть первым, надеясь, что он получит большую порцию – никто не знал о чрезвычайных способностях Вэнди и о моей помощи ей в этом важном предприятии.