Николай Егоров - Всё от земли

От кого бы ни исходило распоряжение об обязательной регистрации в паспортных столах области всех поступающих на временную работу, процедура эта унижает человеческое достоинство: стоишь и топчешься, как кот на горячем пепле, пока разглядывают, а не рваные ли у тебя ноздри? Иначе не истолкуешь непременность личного посещения. Ну, заглянули в паспорт — не просрочен, прописан. Спросили, где работаете — там-то, в отпуске за два года, месяц-полтора хочу потрудиться в сельском хозяйстве. Но ведь все эти сведения содержатся в документах, с которыми являешься перед очи, и комендант хозяйства, который или которая по долгу службы чуть ли не ежедневно бывает в райотделе милиции, с успехом и не без удовольствия ходатайствовала бы за бригаду, а то и не за одну. И поступающий на временную работу вместо неловкости и сожаления, зачем он поехал в эту сельскую местность, испытывал бы приятное чувство: раз люди хлопочут за него, значит, не зря ехал.

А потом еще ведь ущемляется и престиж директоров и председателей: что, они не знают, кого и зачем принимают на работу? В основном это студенты вузов, инженеры и техники, служащие. И нет ничего предосудительного и, тем более, крамольного в их стремлении приобрести лишнюю копейку общественно полезным и честным трудом.

Но почему с деревенской пропиской можно свободно устроиться на работу в городе, а с городской в деревне — только через санпропускник? Это же социальное неравенство.

Оказывается, где-то, когда-то кто-то, а случилось оно так давно, что где и когда — никто не помнит, получил заработанные деньги (приличную сумму) и отбыл в неизвестном направлении, укрываясь как злостный неплательщик алиментов. И вот с тех пор теперь ловят всех подряд.

И как только не называют: и «дикими бригадами», и «грачами» (с подтекстом «рвачи»), и «шабашниками» — чаще всего. Слов «шабашник» и «шабашничество» в современных словарях русского языка нет и не может быть, встречаются они у Владимира Ивановича Даля как производные от слова «шабаш», но совсем в ином значении (как, например, «По шабашкам на себя работаем»). На себя. Но ведь теперь они, выкраивая свободное от основной работы время, помогают решать немаловажную проблему строительства на селе. Однако это обстоятельство не помешало кандидату (доктору теперь уж, наверно) экономических наук Александру Николаевичу Шохину в статье «Непримиримость к нетрудовым доходам», опубликованной в четвертом номере научно-популярной серии «Этика» за 1986 год закончить перечень законных нетрудовых доходов таким вот подпунктом:

«доходы от индивидуальной или групповой трудовой деятельности с использованием общественно организованных форм производства («шабашничество»), превышающие общественно нормальную оценку трудового вклада».

И в скобках, и в кавычках, но — шабашничество. И что тут предосудительного, и такие ли уж превышающие нормальную оценку их доходы? Те же советские люди, работающие в советском хозяйстве, но работающие временно, и поэтому не «от» и «до», а с темна до темна: отпуск не бесконечен. И качественно не хуже, а лучше постоянных, потому что от оценки их трудового вклада зависит размер аккордной доплаты. И не все горожане за рублем единым едут на село по доброй воле, но их застенчивая попытка объяснить истинную причину стремления в деревню по зову партии и правительства вызывает иногда такой закоренелый аморализм типа «не шоркай мне уши», что кровь сворачивается, как от сильного отравления угарным газом.

Но с каких пор и в силу каких причин началось это отрицание моральных устоев и общепринятых норм поведения в нашем обществе, нигилистическое отношение ко всяким нравственным принципам? И не отрицалось ли и само понятие патриотизма? Если и не отрицалось, то под сомнение ставилось, и болеющих душой нередко принимали за душевнобольных. А мне вовек не забыть Колю Матушкина.

Тракторист божьей милостью и потомственный пахарь, выращенный самой землей, не мыслил он себя без нее, но, потеряв пальцы на правой руке все до единого во время ремонта, был отстранен врачами от управления самодвижущимися машинами и механизмами, а стало быть — и от пашни.

— Случай — несчастней смертельного.

Это его слова. И воспринимались они как «от земли произошел, земля же приняла бы на вечное и бережное хранение, и никакой обиды на судьбу».

Маресьев без обеих ног добился разрешения летать, а Коля Матушкин всего-то без пяти пальцев на руке не мог упросить оставить его на тракторе.

Каких-нибудь сорок лет назад фактор патриотизма сыграл бы как основной, а здесь советский человек, чтобы по любимому труду не болела душа каждодневно, вынужден был от глаз подальше уехать в Златоуст и оттуда, в пору вспашки паров, отхлопотав очередной или внеочередной отпуск, летел, куда и ворон костей не заносил, и с шестнадцати до восьми, сменив штатного тракториста, не вылезал из-за рычагов приезжий, давая по пять, по шесть норм.

— Учитесь, — ставил его на пьедестал почета перед своими управляющий Татищевским отделением.

И с Колей переставали здороваться. Не замечая протянутой комолой руки, посылали на букву дореформенного русского алфавита и добавляли с кривой ухмылкой: «П-патриот».

И ладно, только бы не здоровались, а то ведь и заправляли соляркой пополам с водой, и оставляли без ужина, и разлаживали систему гидравлики, и забывали отвезти в поле.

А он все равно пахал. По шестнадцати часов кряду. Без перекуров и остановок, чтобы поесть. И только на рассвете, когда пашня вставала на ребро и земля начинала вращаться вокруг трактора, как вокруг центра Вселенной, приглушал тракторист ненадолго мотор и, упав ничком в горячую борозду и закрыв глаза, обретал точку опоры.

— Ну и по скольку ты зашибаешь за отпуск? — спрашивали охочие считать деньги в чужом кармане.

— Сколько начислят.

Сколько начислят. Так какой же он шабашник?

Есть, конечно, и они, но ведь не с неба же сваливаются и не из-за океана. Тогда откуда же у них потусторонняя мораль «урвать»?

Всякий микроб развивается при благоприятных условиях. И условия эти сложились в эпоху освоения целинных и залежных земель, когда колхозники-отходники и другие граждане диктовали свои условия: запла́тите, сколько скажем, куда вы денетесь.

И теперь им зачастую предоставляется право первым называть свою цену: ну и сколько вы с нас возьмете? И берут, не отказываются, отсеки ее по локоть, если рука начнет гнуться не к себе, а от себя. Берут, не задумываясь над своими возможностями, — не боги горшки обжигают.

Подрядились однажды инженеры с Челябинского объединения «Полет» построить зерносушилку на Губернском отделении совхоза «Кузнецкий». Заключили типовой договор и так далее, все как полагается по трудовому законодательству. И работу закончили в аккурат к началу уборочной. Пустили на холостую — крутится.