Владимир Бушин - Пятая колонна

Так вот как же выглядит нарисованный в книге Шостакович, которого «загнали палкой» в партию, рядом с этими людьми? В своем антисоветском раже Волков просто не соображает это. Ему главное — пнуть Советское время даже ценой вранья на гения, что он был тряпкой. Ведь, оказывается, что даже и заявление-то о приеме писал не сам Шостакович, а неизвестно кто, скорее всего, devoted friend Абрам.

А что было потом? Волков живописует: «Шостакович впал в истерику, громко плакал, производил впечатление персонажа из Достоевского на грани самоубийства». Тут и сын присовокупляет: «Отец позвал меня с сестрой в кабинет и, сказав «Меня загнали в партию», заплакал». Трудно поверить, чтобы отец позвал детей с целью спешно признаться им в своем ничтожестве. Ведь именно ничтожной размазней, трусом предстает он в этой истории.

Очень огорчает автора то, что Шостакович не только не нашел общего языка с академиком Сахаровым и Солженицыным, но и подписал письмо против первого и резко, неприязненно говорил о втором, который, по своему обыкновению, пытался поучать его. И это естественные поступки для коммуниста.

Когда отмечалось столетие со дня рождения великого композитора, доктор физико-математических наук И.Г. Воронцов, отвечая на измышления М. Ардова, писал: «Православный священник, а как врет в услужении у врагов народа российского!.. Шостаковича обижали? Да, но он никогда не скулил. Дети Шостаковича врут, что его загнали в партию, что заставили подписать (письмо) против Сахарова, дети отреклись от отца. Георгий Свиридов говорил: „Шостакович был тверд, как камень“».

Да, конгениальный собрат лучше знал его, чем Соломон, Исаак, Абрам и Лев…

Кстати, лживые слова: «Плакать надо было тихо, под одеялом, чтобы никто не увидел, ведь все друг друга боялись» — с точностью до одеяла повторяются дважды: на странице 17 — как ваши слова, Владимир Теодорович, и на странице 397 — как слова самого Шостаковича, будто сказанные им когда-то автору книги.

И вот еще, читаем мы, однажды сказал Шостакович: «Если мне отрубят обе руки, я все равно буду писать музыку, держа перо в зубах». Какие страсти!.. Да как же без рук он принимал бы многочисленные награды и премии? Но дело-то в том, что Волков уверяет, будто композитор сказал это Исааку Гликману в 1936 году, а Максим Шостакович говорит, что отец сказал это ему в 1948 году (Караван истории, март 2004. С. 193). Это заставляет думать, что сии пассажи принадлежат не Шостаковичу и не вам, что не вы написали и предисловие к этой книге. Но, как сказал поэт, «разве от этого легче?».

Ну вот и дожили мы, наконец, до нового триумфа демократического режима. Недавно, именно в год, объявленным Годом Культуры, вышло полное собрание сочинений Николая Сванидзе в 28 томах. У кого еще из наших великих писателей такое же внушительное ПСС? У Достоевского — точно 28 томов, у Чехова — 30. Вот между Федором Михайловичем и Антоном Павловичем и красуется отныне Николай Карлович.

Вообще-то, если сказать прямо, это собрание не сочинений, а его телевизионных говорушек за много лет, еще точнее — побрехушек обо всех возможных вещах и кое о чем сверх того. Вот публика, а! Удалось ему погавкать вволю по телевидению, ну и ладно, скажи спасибо своим собратьям, всем этим кулистиковым Эрнстам. Так нет! Ему еще надо сгрести все эти побрехушки и представить публике в виде аж 28 томов.

Раздобыл я один томик, посчастливилось. Из верхнего угла обложки, из трагической тьмы с надписью «Исторические хроники с Николаем Сванидзе», выступает портрет самого говорильщика в позе, напоминающей «Мыслителя» Родена, только в очках и с лысиной. Под ним в скромных кружочках портретики Ленина, Есенина и какой-то незнакомой мне женщины. Ниже еще изображение сильно наклонившегося Ленина, куда-то указующего перстом. Таких его фотографий вообще-то нет. А есть такие, где он стоит на трибуне, произносит речь, а в руке — мятая кепочка. Никуда он перстом не указывал. Как сказал поэт,

Он управлял движеньем мыслей,

И только потому — страной.

А это невозможно с помощью пальца. Но Сванидзе неведомо, что такое движенье мыслей, а что такое перст, например, засунутый в нос, он знает с детства, вот и изобразил. И мне, глядя на картиночку, так и кажется, что Ленин вот-вот поднимет руку еще выше и укажет в угол обложки на Сванидзе: «Смотрите, кто пришел!».

Но что такое? Какая связь между этими тремя фигурами в кружочках? Оказывается, связь между Лениным и Есениным хроникер видит в том, что первый умер в 1924 году, а второй — в следующем. Ну и что? Сванидзе родился ровно через десять лет после самоубийства Геббельса. По-моему, в этом совпадении гораздо больше смысла: хоть и через десять лет, но эстафету принял.

На задней обложке — краткая аннотация этого тома и следующего. Читаем, например: «1924. Интеллигенция: вон из России!». Если так, через двоеточие, то получается, что интеллигенция кого-то изгоняет, но автор, как у него нередко бывает, хотел сказать прямо противоположное: интеллигенцию изгнали из России. Да, но ведь не всю же поголовно, как следует из текста, а сотни полторы приват-доцентов, преподавателей вузов, литераторов, враждебно выступавших против Советской власти. И большевики отнюдь не были в таком деле первопроходцами. Еще император Август выслал из Рима великого поэта Овидия. На протяжении веков познали изгнание, ссылку или вынужденное бегство, а то и неволю многие «интеллигенты», и какие! Данте, Вольтер, Гюго, наши Новиков и Радищев, Пушкин и Лермонтов, Достоевский и Полежаев, Горький и Маяковский… Аужнадоли напоминать о судьбе таких «интеллигентов», как Джордано Бруно или Галилей, Рылеев или Шевченко?

Да, но не в 1924 году, как обозначено у Сванидзе, а в 1922-м были высланы Н. Бердяев, И. Ильин, С. Франк и др. И откуда их выслали? Из нищей, голодной страны, где еще кое-где продолжалась гражданская война, где многие из них по интеллигентской неприспособленности могли просто не выжить. А куда выслали? На Запад, уже четыре года живший мирной жизнью и совсем не голодный. Так не было ли это для них спасением? В 1997 году о высылке был создан документальный киносериал под весьма знаменательным заглавием — «Не будем проклинать изгнание». Можно было бы поставить фильм и под названием «Не будем проклинать неволю» — о тех, кто во время войны сидел в лагерях, а на свободе должны бы идти на фронт, да и без фронта легко могли попасть в число тех роковых 27 миллионов: литераторы Варлам Шаламов, Олег Волков, Лев Разгон… А в 2003 году в Ленинграде на набережной лейтенанта Шмидта был установлен памятный знак в честь изгнанников 1922 года. Да еще Галина Шилина изваяла скульптуру о них же. А ведь, к слову сказать, среди них не оказалось ни Овидия или Данте, ни Галилея или Пушкина. И никому из них персонально не было ни памятников, ни фильмов, ни изваяний.