Газета Завтра Газета - Газета Завтра 516 (41 2003)

Русский мир раскололся на две части, и господа, похитив нашу волю, по-барски уселись за столом, по-свински забросив на государский стол свои копыта. Афанасьев мог бы легко вписаться в новую систему, его книги нарасхват, но он остался по эту сторону непроходимого оврага в толще русского народа-простеца, ни разу не изменив ему даже в мыслях, и никакие бы калачи и пышки не смогли бы переманить писателя в "царство лжи".

Я помню, как Афанасьев писал меланхолические повести о любви, в них не было ни крохи глума и блуда, и в них, думается , было много личного, потому что уж слишком тонко запутывалась и распутывалась бархатная паутина человеческих страстей. Он был по натуре своей любовный человек, несмотря на ироничность и подтрунивание, он поклонялся человеческой доброте и совестности, но вот дикое время заставило не только сменить стиль, но и содрало с души созерцательную печаль, с какою создавались его прежние романы и рассказы, и обожгло до кровоточащих язв.

Он боялся сатаны, приход которого предвидел;Афанасьев рассмотрел его в кишении человечьих масс и поразился его мерзости. Но не отступил в испуге, не отвел взгляда. Афанасьев стал в подробностях описывать портрет дьявола в его многоликости, лукавые образы его подельников и попутчиков, не боясь сам опачкаться о "не наших", он как бы готовил стратегию грядущей битвы, помещал русский народ в вымышленные вроде бы фантастические , гротескные обстоятельства.И вдруг, читая романы Афанасьева, ловишь себя на мысли,что его предсказания уже сбылись на наших глазах; они, когда-то очерченные лишь в подсознании,наполнились тварной плотью и уже живут, как фантомы ,властвуя над нами, а мы,аки покорное быдло, прячем голову в песок, стараясь не заметить тех перемен в России, что уже случились.

Афанасьев от природы был наделен неповторимой мягкостью, ироничностью письма,порою жутковатым юмором, от которого коробило поверхностного человека: так интеллигентного человека пугает изнанка войны.Он обладал теми особенностями художественного стиля, что делает писателя неповторимым.Он выпадал из всех обойм , потому что порою обдавал стужею низкой земной правды, которою не всем хочется знать.

Афанасьев был печальным писателем. Писателем пессимистом и трагиком (на поверхностный взгляд); но подавляя уныние перед неистребимостью мирового зла, он не давал безысходности победить окончательно.И потому во всех его последних романах русский герой остается победителем во всех злоключениях.Это была правда его души, не могущей позволить, чтобы время лжи одолело родину.

Афанасьева читают на Руси миллионы, а либеральная критика, уткнувшись в свою квашню, делает вид, что нет такого литератора; и русская критика, по-кошачьи брезгливо отряхивая лапки, чтобы якобы не замараться, нарочито перечеркивает это направление ,в котором и наберется-то всего лишь три-четыре замечательных писателя, но зато всячески привечает, прижимает в объятия порою беллетристов крохотных, укутанных с головою" в серые макинтоши".Афанасьев создал бунтарскую литературу, воинственную, насыщенную разорванным в клочья временем, вызывающую в человеческой душе чувство грозящей опасности, к которой надо стоически приготовиться.

Почти все люди удивительно холодноваты, скупы на искренние чувства, словно бы скапливают их в себе для трагического дня, когда приходит черед раскланяться и проститься.Девять дней летать душе по-над просторами, прощаться с родными и близкими, трепетно слушать наши голоса, оплакивать нас ,страдающих на бренной земле, и радоваться веселящимся.Друг наш ещё так близко от нас, что закроешь глаза, а он вот тут, рядом...

Владимир ЛИЧУТИН

"НЕИСПОВЕДИМЫ ПУТИ..."Анатолий Афанасьев был прекрасным беллетристом, его весело и легко читать. Та чёрная фактура, на которой он работал часто, тот момент и глубинного, и внешнего одиночества, который заметен в его лучших романах, сочетаются с артистизмом — свойством, которое традиционно не ценится нашей критикой и "общественным мнением", и которое вообще-то составляет суть дела. Трудность тут в том, что это свойство очень плохо определяется через "категории". Легко говорить (или болтать) об идейности, о духовности, о социальности, о либерализме, даже о "художественных особенностях", но трудно "определить" самую энергию творчества. Она есть и чувствуется, или её нет. Когда наивные читатели говорят "он хорошо пишет", они имеют в виду и духовность, и сюжетный интерес и всё прочее, а в общем имеют в виду то ощущение гармонии и светлого порядка мира, которое встаёт "из текста" талантливого человека, поэта в широком смысле.

Такой человек часто хорохорится, беспокоен, нервен, защищается от окружающего мира иронией, выходками, смехом (каков и был Афанасьев), но в сущности беззащитен перед этим миром, потому и пытается защищаться; умное общество само защищает подобного человека, что и у нас порою имело место; но что сказать о таком обществе, где господствуют ловкачи и разбойники и втягивают в свою орбиту, в свою атмосферу и нас всех, грешных, хотя среди нас есть и менее, и более стойкие по отношению к этой атмосфере?

Стойкие в каком смысле?

В физическом?

В моральном?

Одни в физическом, другие в моральном (стойкие или не стойкие), другие и так и эдак, но чаще это не совпадает...

Да и не обязан он, художник, во всем "совпадать" перед агрессивным обывателем, это обыватель, если он умный, повторим, должен бы защитить художника: хотя бы ради своих, обывателя, интересов.

Но мы сейчас, да, имеем не общество, а "общество". Оно противодействует художнику и убивает его.

Я думаю, ожидают, сейчас последует: "Вот и Афанасьева убило оно". Нет, всё не так просто. Не будем вторгаться в сферу высших сил, а у нас теперь очень любят это. Кто только не говорит ныне от лица господа Бога... Но " неисповедимы пути Господни". "Мы полагаем, а Бог располагает". Конечно, "наше" "общество" стремится убить таких, как Афанасьев.

Но в этот процесс вмешиваются и сами высшие силы, и когда чёрная немочь думает, что она победила, она, может быть, иногда как раз терпит поражение.

Афанасьев был беспокоен — тонкая нервная система, как говорим в таких случаях; а сейчас он, быть может, обрёл покой.

Афанасьев путался в тисках несвободы житейской, а сейчас, может быть, обрёл свободу.

Афанасьев, как все мы, думал, что он одинок — но в "час Ч" с разных сторон слетелись его друзья и ценители, чтобы почтить его.

Отметить его присутствие (а не отсутствие) в этом мире.

Земля пухом, вечная память.

....И не будем говорить долго о том, чего мы не ведаем.

Владимир ГУСЕВ

УХОДЯ НА РОДНЫЕ ПОГОСТЫ...Умер Анатолий Афанасьев...