Дмитрий Губин - Под чертой (сборник)

Сейчас в потреблении Россия и Запад сблизились, джинсы и там, и там носят просто как удобные штаны, однако в прочем между нами снова пропасть, что хорошо заметно в «бутылочных горлышках»: например, при переливании абитуриентов из средней в высшую школу.

Наша система даже не коррумпирована (хотя и коррумпирована тоже) – она просто отображает представления о том, как функционирует предприятие «Россия». В котором, например, талант и труд (не говоря уж про честь и честность) вторичны по отношению к блату, подкупу или умению угождать (или угрожать). Ну, что дает преимуществ в карьере больше: родитель-губернатор или образование? Погоны ФСБ или предпринимательский талант?

Грамотный российский родитель справедливо считает, что родное дитя следует любой ценой пристроить в ВУЗ, где, по мнению родителя, вербуется будущая элита. До поголовного введения ЕГЭ в ход шло все – от подарков учителям до репетиторов, входящих в приемную комиссию.

По большому счету, это было игрой команды прытких родителей (понимающих, что Россия устроена так, как устроена, а потому не фиг переделывать, а надо использовать) против команды родителей-лохов (верящих в формальный закон, в «талант себе дорогу пробьет» и в прочую лабуду – то есть идеализирующих общественный строй).

И вот когда группа новаторов-западников из министерства образования силой внедрила систему отбора «результат ЕГЭ либо победа на олимпиаде» (насколько я понимаю, их прикрывал лично тогдашний министр Фурсенко, а если брать выше, то Дмитрий Медведев), она не понимала, во что ввязывается. А она ввязалась в давнюю русскую историю под названием «тягание власти со строем», искренне полагая, что формализованные тесты – это просто эффективный западный инструмент, который прочистит склеротизированные, коррумпированные пути. Наивные люди! О том, что строй у нас прочнее власти, писал в свое время еще Давид Самойлов.

Поэтому ЕГЭ дружно возненавидели не только те, на чью больную мозоль дохода единый тест наступал (скажем, учителя или репетиторы), но и родители выпускников, и сами выпускники. Идея равенства перед законом (или перед тестом) сегодняшним россиянам ненавистна, потому что не дает ни одного преимущества прытким, но создает массу угроз по превращению их в лохов. И дело даже не в том, что результаты тестов подворовывались, что школьники пользовались интернетом, что учителя подсказывали. Эти грешки, положим, и на Западе случаются. Известна история, как американский экономист Стивен Левитт, лауреат медали Кларка (больше трети ее лауреатов впоследствии получают Нобелевку, хотя Левитт пока нет) – так вот, известна история, как Левитт математическими методами вывел на чистую воду учителей-жуликов общественных школ Чикаго. Там с 1996-го года действует тест ITBS, двоюродный брат нашего ЕГЭ, от результатов которого зависит финансирование и школы, и учителя. Однако у нас не просто отдельные подтасовки – у нас массовая ненависть к объективности.

Вот первый попавшийся под руку пример, причем из жизни не столичной, а региональной. Я этом году слушал нижегородское радио «Образ», программу про выпускников. И корреспондент, дочка которого окончила школу, говоривший забавно и с юмором о покупке выпускных нарядов, вдруг сорвался в клекот с пеной на губах, как только речь зашла о ЕГЭ. Над детьми издеваются! Удар по психике! Их заставляли сдавать ЕГЭ не в родной школе! Отменить ЕГЭ, вернуться к старым милым экзаменам!

В его монологе не было никакой логики (при старой системе удар от двойных экзаменов по психике двойной; при старой системе вступительный экзамен тоже сдается не в школьных стенах) – там не было ничего, кроме главного: при старых милых экзаменах, где так важен человеческий фактор, мы, прыткие, уж как-нибудь найдем способ нужного человека умаслить.

Я понимаю, что логика в споре про ЕГЭ не действует.

Я понимаю, что ЕГЭ затрагивает право иррационально устроенной цивилизации оставаться иррациональной, крича и вопя: «американская стандартизация убивает душу! Натаскивание на тест не проверяет умение мыслить! Никакой тест не выявит одаренного филолога или математика!»

А потому возвращаюсь к тому, с чего начал – к заявлению Кузьминова.

У стандартизированных тестов действительно есть недостаток: хорошо выявляя лучших среди обычных (то есть хорошо выявляя среднюю часть кривой нормального распределения Гаусса, в данном случае речь о распределении таланта и знаний), эти тесты не всегда выявляют аномально одаренных.

Для выявления Перельманов и Эйнштейнов и существуют предметные олимпиады, победители которых могут зачисляться в университет без дополнительных испытаний. Замечу, к слову, что это не единственная система поиска особых талантов, – есть, например, целая партия противников олимпиад и сторонников участия школьников в научных конференциях. Эти люди утверждают, что олимпиады по математике выявляют не будущих ученых, а будущих руководителей математических кружков, что подготовка доклада и его защита куда более показательны, что наука – это не одни озарения…

Бог с ним. Суть в том, что талантливому школьнику всегда тесно в рамках программы, и что внешкольные проявления таланта (дипломы олимпиад) достаточные свидетельства для отбора в ВУЗ. Так было и в советскую пору: мне с моей золотой медалью для зачисления требовалось сдать на «пятерку» лишь профильный предмет, а поскольку я был победителем олимпиады по химии, то «пятерка» мне ставилась автоматом в любом химтехвузе СССР.

Разумно? Да. Только Кузьминов утверждает, что и олимпиадная система ныне коррумпирована. И что он ей не верит.

А я Кузьминову верю.

Сегодня ни одна «честная и объективная оценка талантов и знаний» школьных выпускников – основанная хоть на тестах, хоть на экзаменах, хоть на олимпиадах, хоть на конференциях, хоть на бросании костей, хоть на лежании костьми – не может быть ни честной, ни объективной. Корректно говоря, она не может быть функциональной, а может быть лишь сигнальной. Она может представлять интерес не для заказчика образования, а для социального психолога. Что такое с жителями Российской Федерации в начале ХХI века случилось, что они ни в грош не ставят честь и честность, предпочитая подкуп и обман?

Можно бороться с коррумпированными директорами детсадов, школ, заведующими райотделов образования, преподавателями и членами приемных комиссий – но невозможно бороться со страной в целом, убежденной (и убедившейся) в том, что честность создает конкурентные проблемы, но не дает преимуществ. Сегодня спорить о системе перехода из школьников в студенты – это спорить о степени гнили системы. Наверное, если отобрать у школ возможность оценивать выпускников и целиком отдать ее на откуп вузам, то гнили будет поменьше, потому что самый коррумпированный университет предпочитает все же получать взятки от талантливых, а не от бесталанных.