Арсений Яценюк - Банковская тайна времен Оранжевой революции

Подведу итог. Благодаря всем предпринятым мерам НБУ эффективно уменьшил количество денег в экономике. Повторюсь, уже с 10 июля мы свели доступ к рефинансированию практически до уровня «невозможно получить». За первые три квартала 2004 года мы отобрали у банков лишние 9,1 млрд. грн. — в основном, путем продажи депозитных сертификатов. Исключив наличные из расчета обязательных резервов, а также повысив нормативы отчислений, мы увеличили суммы резервов с 5,6 млрд. грн. в июле до 6,8 млрд. в октябре. К сожалению, невозможно посчитать итоговый показатель — сколько денег удалось мобилизовать Нацбанку. А жаль, мне очень хотелось бы похвастать цифрой вроде 20 млрд.

В то же время, нужно признать: повышения ставок, ограничения доступа к рефинансированию, мобилизации и ужесточения резервирования было недостаточно, чтобы связать всю излишнюю гривну в банковской системе. В июне — августе на корсчетах банков никогда не было меньше 6,5 млрд. грн., а в среднем за лето остаток на них достигал 8,5 млрд. Для сравнения: объем обязательных резервов не был больше 5,5 млрд. То есть потенциальный инфляционный навес составлял 3 млрд.

И все же в условиях переходной экономики наша антиинфляционная политика оказалась успешной. Ведь не так далеки от истины были эксперты, которые прогнозировали рост потребительских цен по итогам 2004 года на 20 %.

Главным, хотя и неприятным, спасением от инфляции стал начавшийся в сентябре валютный кризис. В период с 27 сентября по 26 ноября НБУ на межбанке продал 2 млрд. долл., в том числе 420 млн. наличными. Население за то же время купило в обменных пунктах на 2,4 млрд. долл. больше, чем продало. И хотя объем наличной гривны в обращении уменьшился незначительно, как минимум все социальные выплаты пошли на покупку не продовольствия и одежды, а валюты. К тому же, у банков кончились лишние деньги. Получилось так, что монетарный фактор не только перестал стимулировать, но и начал подавлять инфляцию.

С конца сентября до середины ноября в Украине происходил классический валютный кризис, почти не замешанный на политике. Его особенность была в том, что бороться приходилось не с самими кризисными явлениями, а с банками, которые усугубляли ажиотаж среди населения. Видя, что на панике можно неплохо заработать, они раскачивали лодку, в которой сами же и сидели. Осознание того, что делать этого не нужно, пришло к банкам лишь в конце ноября, когда плохо стало всем.

Как часто бывает, начался кризис совершенно неожиданно. Ни Национальный банк, ни правительство не заметили, когда именно инфляционные ожидания переросли в ажиотажную скупку валюты. В начале сентября население впервые с начала января приобрело валюты больше, чем продало. В первую неделю — на 1,6 млн. долл., во вторую — на 4,6 млн. долл. Нацбанк реагировал на эту ситуацию спокойно, поскольку ожидал чего-то подобного.

Для нас спрос на валюту был традиционным сезонным явлением. В период отпусков население потратило очень много долларов и с приходом сентября принялось формировать новые запасы. Так было в сентябре-октябре во все предыдущие годы. НБУ надеялся, что уже через пару месяцев население пополнит свои запасы валюты, а ближе к Новому году, по традиции, станет ее продавать, чтобы купить подарки.

Однако события стали развиваться совсем иначе. Получив большое количество гривны, жители Украины по традиции старались хоть как-то подстраховать себя на случай возможной инфляции. Еще с начала 1990-х годов для этих целей покупались доллары. Вера в стабильность этой валюты к 2004 году отнюдь не ослабла. Наблюдая, как дорожают продукты питания, электроника и одежда, население решило, что уже скоро в Украину вернется гиперинфляция. Уже долгие годы национальная валюта оставалась стабильной, а гиперинфляция отсутствовала, но об этом все сразу же забыли.

Уверенность в приближающемся конце света усиливали грядущие выборы. С экранов телевизоров и полос газет звучали пессимистические прогнозы экспертов разного калибра. Нашлись политики, которые тут же заявили о возвращении гиперинфляции и о росте цен на 30 % в месяц. Услышав их, население живо вспомнило времена, когда цены на продукты менялись едва ли не каждый день, сахар покупался по талонам, а на зарплату трудно было прожить до конца месяца. Более того, ее не платили. Пенсионеры по традиции бросились скупать крупы, макароны и сахар, подталкивая цены вверх.

Немного позже эти опасения обострила информационная кампания по уничтожению «Мрии», а также подозрительное молчание Национального банка. В сентябре один из телевизионных каналов вырвал из контекста слова, которые я произнес на пресс-конференции, и преподнес их как критику действий правительства. Сгоряча я запретил работникам Нацбанка давать любые комментарии вплоть до самых выборов, чтобы такие случаи больше не повторялись. Однако население и мелкий бизнес посчитали, что НБУ что-то задумал, и спрос на валюту продолжал усиливаться.

Лучше всего те события описывает теория эпидемий. Медицина утверждает, что до определенного предела любое инфекционное заболевание развивается медленно. Число больных измеряется десятками, и вылечить их легко. Однако если распространение недуга не остановить на раннем этапе, он перерастает в эпидемию. Число пораженных измеряется тысячами, и с каждым днем они заражают огромное количество новых людей. Остановить болезнь на этом этапе крайне трудно.

19 сентября я улетел в Мадрид на заседание Группы по вопросам банковского надзора стран Центральной и Восточной Европы. Оно проходило в рамках 18-й Международной конференции представителей органов банковского надзора. Конференция была гениальной. На ней удалось узнать много нового о правилах надзора «Базель II», которые мы вслед за Европой собирались внедрить в Украине. Однако поездку пришлось прервать. Меня вызвали в Киев к премьер-министру Виктору Януковичу. Он пригласил к себе, чтобы поговорить о начавшемся в стране валютном кризисе.

Тогда это выглядело как резкое повышение цен в обменных пунктах и небольшой перекос в сторону спроса на наличную валюту. В среднем курс продажи бумажных долларов за пару недель увеличился с 5,33 до 5,43 грн. Однако часто встречались и ценники с отметкой 5,46-5,47 грн./долл., а в отдельных регионах — и того выше. Конечно, «разогнанный» курс увеличивал беспокойство населения. За третью неделю сентября люди купили долларов на 27,6 млн. больше, чем продали, за четвертую — на 34,4 млн.

Правительство в этой ситуации волновал рост курса американской валюты. Была объективная закономерность — чем выше курс, тем ниже рейтинг власти. Вокруг этой темы и проходило мое общение с Януковичем.