Арсений Яценюк - Банковская тайна времен Оранжевой революции

Кризис начался, и Нацбанк стал предпринимать меры по его преодолению. Поначалу это были сравнительно мягкие шаги. НБУ наивно рассчитывал, что если создать банкам нужные условия, они быстро насытят рынок валютой и погасят начавшийся ажиотаж. На начальном этапе кризиса регулятор прибег всего лишь к двум инструментам. Мы разрешили неограниченный переток безналичных долларов в наличные и проводили сигнальную ревальвацию гривны.

До начала сентября существовало законодательное ограничение: обменный пункт не мог продать наличной валюты больше, чем купил в тот же день. В условиях повышенного спроса на доллары эта норма могла лишь навредить. Поэтому еще 3 сентября НБУ внес изменения в правила обмена наличной валюты. В постановлении № 421 значилось, что банки имеют право продавать СКВ через кассы и обменные пункты в пределах, установленных регулятором. Поскольку в том же документе не были обозначены никакие пределы, учреждения просто получили право продавать валюты больше, чем купили в тот же день.

Постановление № 421 появилось очень кстати, хотя разрабатывалось еще до начала кризиса. Документ стал одним из многих, которые принимались с целью обойти требования об обязательной регистрации в Минюсте.

Дело в том, что если решение НБУ касалось всей банковской системы, обязательным было получение визы Минюста о его соответствии действующему законодательству. С точки зрения права, это была хорошая норма, но на практике этот процесс занимал слишком много времени. Также существовала вероятность, что юристы заблокируют инициативу НБУ За время рассмотрения постановления могло случиться все что угодно, и об оперативном управлении рынком речь уже бы не шла. Поэтому я был ярым противником того, чтобы постановления Нацбанка проходили экспертизу в Минюсте.

Судите сами: НБУ — независимый орган, не имеющий отношения к исполнительной власти, а Минюст подконтролен правительству. Он обязан регистрировать наши решения постфактум, а не решать, вступят они в силу или нет. Кто такой Минюст, чтобы разбираться, правильное ли решение о резервировании принял Нацбанк? Разве они разбираются в монетарной политике или в надзоре? Пусть регистрируют наше решение, а потом делают его правовую экспертизу. Если найдут нарушение, пускай идут в суд и отменяют, но мы не можем ждать.

К слову, у нас в свое время были огромные проблемы именно из-за Минюста. Когда Нацбанк повысил норматив адекватности капитала с 8 % до 10 %, Леонид Черновецкий — тогда глава Киевского банковского союза — блокировал постановление именно через Минюст. Удивительно, однако Минюст диктовал нам, какой должна быть адекватность капитала в банковской системе. Лишь через суд и личные отношения с министром Лавриновичем удалось пробить заслон, который они построили Нацбанку. К сожалению, этот неправильный подход действует и сейчас.

Таким образом, мы решили обойти требования законодательства. Правление НБУ зарегистрировало в Минюсте рамочные постановления, определяющие принципы работы. В этих документах делалась оговорка, что конкретные величины, границы и лимиты устанавливаются отдельным решением, которое не требуют регистрации в Минюсте. На примере постановления № 421 мы в любой день могли ввести пределы, в рамках которых банки и обменные пункты обязаны менять валюту.

Сигнальная ревальвация проводилась по двум направлениям — укрепление официального курса и снижение цены продажи валюты на межбанке. Официальный курс в начале сентября составлял 5,3114 грн./долл. К концу месяца НБУ снизил его до отметки 5,3077. По итогам октября — уже до 5,3065. А к концу года курс опустился до 5,3054 грн./долл. Население получало сигнал, что национальная денежная единица становится надежнее. Это помогало в борьбе с инфляцией.

Ревальвация проводилась в строгом соответствии с формулой, разработанной в 2004 году и утвержденной отдельным постановлением о курсовой политике. До его принятия в вопросе образования курса царил хаос. Правление смотрело на колебания мировых рынков, анализировало цены на межбанке, вынимало из дилинговых систем дополнительную информацию и на основании этого утверждало некий коридор, который предлагало на утверждение Совету НБУ

Новое правление решило пресечь подобную практику. Вместе с тогда еще исполняющим обязанности директора департамента валютного регулирования Николаем Мельничуком мы создали специальное постановление, посвященное формированию курса. В этом документе задолго до того как все стали говорить о корзине валют, использовалось некое подобие корзины. Была сложная формула, которая, естественно, не подлежала публикации. С ее помощью вычислялся коридор, в пределах которого мог колебаться официальный курс. В 2004 году формула подсказывала правлению НБУ что необходима ревальвация. Укрепление гривны частично компенсировало бы негативные последствия от огромного положительного сальдо текущего счета платежного баланса.

Однако нужна была ревальвация и другого рода. Банки покупают у НБУ валюту не по официальному курсу, а по курсу интервенций. Чтобы доллар стал дешевле в обменных пунктах, нужно было укреплять как раз его. С 5,3242 грн. на начало сентября курс интервенций снизился до 5,32 грн. к концу месяца. Это означало снижение себестоимости американской валюты примерно с 5,41 до 5,4 грн. Однако уменьшение даже на одну десятую было ревальвацией, и этот факт влиял на сознание людей.

Произошло это так. Каждый приобретенный на межбанке доллар обходился банкам в 5,41 грн. По 5,324 грн. банки покупали валюту у НБУ еще 1,5 % составлял сбор в Пенсионный фонд, который многие не платили, и еще максимум 0,1 % нужно было отдать за ввоз наличного доллара из-за рубежа. Процесс проходил по такой схеме: за гривны покупались безналичные доллары, потом за небольшую комиссию они обменивались на наличные у какого-то зарубежного банка. Итогом операции становится прилет в Украину самолета с деньгами и продажа валюты населению. Регулятор собирался помочь банкам, ревальвируя гривну, чтобы себестоимость долларов снизилась. После того как цена интервенций упала, по той же формуле вместо 5,41 на выходе стало получаться уже 5,4 грн./долл.

Поступления с межбанка не были единственным каналом приобретения наличных долларов. Обменные пункты и кассы скупали валюту у населения, отдавая за нее максимум 5,35-5,37 грн. Таким образом, средняя — с учетом межбанка — себестоимость долларов для банков была гарантированно меньше 5,39 грн./долл. Поэтому регулятор рассчитывал, что в обменных пунктах и кассах появится достаточно валюты по цене не выше 5,4 грн./долл. Примерно в то же время я пообещал, что НБУ не допустит роста наличного курса выше 5,38. Достичь такого ориентира было реально, если бы банки снизили цену закупки долларов в обменных пунктах.