Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

Понимая ситуацию вокруг, украинцы Закарпатья жили довольно смирно, о независимости не мечтали, а помышляли о национальной автономии. Но решение этого вопроса Прага затягивала, в том числе потому, что вопрос упирался в языковую проблему: несколько диалектов русинского языка сложно было привести «к общему знаменателю»..

В конце 1938 г. ситуация в Чехословакии дестабилизировалась, что было следствием отторжения от неё ряда территорий по Мюнхенскому договору. Видя ослабление центральной власти, лидеры всех трех закарпатских течений — украинофи-лы, русофилы и русины, подчеркивающие самобытность Закарпатья, — объединились и потребовали автономии. 11 октября 1938 г. Закарпатье получило долгожданное самоуправление.

Первую местную администрацию возглавляли русофилы, но потом их сменил назначенный Прагой отец др. Августин Волошин — украинофил, но не оуновец.

О событиях в Закарпатье рассказал бывший активист ОУН Евгений Стахов, пробравшийся туда на рубеже 1938/39 гг. из Галиции помогать местным жителям устраивать украинскую революцию (см. Приложение № 1).

В марте 1939 года в Закарпатье прошли выборы, на которых украинофилы получили большинство в местном парламенте и, пользуясь вступлением немецких войск в Чехословакию, 14 марта провозгласили независимость этого региона. Вооружённые силы Закарпатья представляли собой добровольческую военизированную организацию Карпатская Сечь (КС), насчитывавшую около 2–3 тысяч бойцов и примерно столько же резервистов. В КС ведущую роль играли оуновцы, пришедшие в Закарпатье из других регионов Украины или эмиграции [35] Вегеш М.М., Задорожный В. Є Карпатська Україна в 1938–1939 рр.: деякі аспекти соціально-економічного й політичного розвитку // УІЖ. 1995. № 2. Passim. .

Независимая Карпатская Украина просуществовала 1 день, так как 15 марта, несмотря на отчаянное сопротивление Карпатской Сечи, была захвачена превосходящими силами венгерской армии, поскольку Закарпатье перешло Венгрии по Венскому арбитражу.

Таким образом, учитывая, что Будапешт находился в то время фактически в союзе с Берлином, события в Закарпатье позволяют констатировать выступление части ОУН против союзника нацистской Германии [36] О позиции руководства ОУН во время конфликта в Закарпатье см.: Стерно Я. «Карпатська січ” і українській націоналістичний рух // На зов Києва. Український націоналізм у Другій світовій війні / Збірник статей, спогадів і документів. — Торонто — Нью-Йорк, 1985. С. 20–37. . Данный локальный вооруженный конфликт приобретает еще большее значение, если учесть, что Чехословакия не оказала в 1938–1939 гг. вооруженного сопротивления агрессору.

После начала венгерской оккупации Закарпатья часть оунов-цев бежала в Польшу или в другие страны Европы.

Пришедшие венгерские власти сразу же начали репрессии против прорусских и проукраинских партий. Спасаясь от террора» представители этих политических течений в период с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. непредусмотрительно бежали в советскую Галицию. Там их арестовывали, заключали в тюрьмы и лагеря, депортировали в Сибирь или даже расстреливали.

Потом, во время советско-германской войны, власть выпустила часть выживших закарпатских украинцев из тюрем и лагерей. Их либо забрасывали с парашютом на родину — в тыл немцев и венгров, либо включали в чехословацкую просоветскую армию Людвига Свободы.

Ко времени кризиса в Закарпатье ОУН уже не была монолитом. В 1938 г. в Роттердаме агент НКВД «Волюх» (Павел Судопла-тов) убил лидера и создателя УВО-ОУН Евгения Коновальца. Су-доплатов, родом с восточной Украины и наполовину украинец, стал членом ОУН, сумел втереться в доверие к руководству украинских националистов и непосредственно к Коновальцу. Поэтому и убийство он совершил достаточно дерзко, о чём после распада СССР с гордостью рассказал в мемуарах: «В конце концов взрывное устройство в виде коробки конфет было изготовлено, причем часовой механизм не надо было приводить в действие особым переключателем. Взрыв должен был произойти ровно через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. Мне надлежало держать коробку в первом положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что я передам этот „поодарок" Коновальцу и покину помещение до того, как мина сработает.

23 мая 1938 года после прошедшего дождя погода была теплой и солнечной. Время без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана „Атланта", я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода. На сей раз он был один. Я вошел в ресторан, подсел к нему, и после непродолжительного разговора мы условились снова встретиться в центре Роттердама в 17.00. Я вручил ему подарок, коробку шоколадных конфет, и сказал, что мне сейчас надо возвращаться на судно. Уходя, я положил коробку на столик рядом с ним. Мы пожали друг другу руки, и я вышел, сдерживая свое инстинктивное желание тут же броситься бежать.

Помню, как, выйдя из ресторана, свернул направо на боковую улочку, по обе стороны которой располагались многочисленные магазины. В первом же из них, торговавшем мужской одеждой, я купил шляпу и светлый плащ. Выходя из магазина, я услышал звук, напоминавший хлопок лопнувшей шины. Люди вокруг меня побежали в сторону ресторана. Я поспешил на вокзал, сел на первый же поезд, отправлявшийся в Париж, где утром в метро меня должен был встретить человек, лично мне знакомый. Чтобы меня не запомнила поездная бригада, я сошел на остановке в часе езды от Роттердама. Там, возле бельгийской границы, я заказал обед в местном ресторане, но был не в состоянии притронуться к еде из-за страшной головной боли. Границу я пересек на такси — пограничники не обратили на мой чешский паспорт ни малейшего внимания. На том же такси я доехал до Брюсселя, где обнаружил, что ближайший поезд на Париж только что ушел. Следующий, к счастью, отходил довольно скоро, и к вечеру я был уже в Париже. Все прошло без сучка и задоринки… Я решил, что мне не следует останавливаться в отеле, чтобы не проходить регистрацию: голландские штемпели в моем паспорте, поставленные при пересечении границы, могли заинтересовать полицию. Служба контрразведки, вероятно, станет проверять всех, кто въехал во Францию из Голландии. (…)

Из Парижа я по подложным польским документам отправился машиной и поездом в Барселону. Местные газеты сообщали о странном происшествии в Роттердаме, где украинский националистический лидер Коновалец, путешествовавший по фальшивому паспорту, погиб при взрыве на улице. В газетных сообщениях выдвигались три версии: либо его убили большевики, либо соперничающая группировка украинцев, либо, наконец, его убрали поляки — в отместку за гибель генерала Перацкого» [37] Судоплатов П.А . Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. — М., 1997, с. 22–47. .