Сергей Баймухаметов - Призраки истории

В том походе Тохтамыша на Москву много нюансов, закрученная-перезакрученная интрига, как в современном шпионском детективе, где сплошь двойные и тройные агенты, и трудно разобрать, кто на кого работает, кто кого использует и какие интересы преследует. Там все так переплетено, что, честно говоря, голову сломаешь, выбирая главное и отбрасывая второстепенные подробности, потому как действующие лица друг другу и враги, и союзники, а еще и мужья-жены, тести-зятья, сваты-шуряки и т. д.

Но в общем картина вырисовывается следующая…

По версии Кузьминой и Быкова, хан Тохтамыш шел вовсе не на Москву. Воевать с Донским у него не было решительно никаких оснований. А шел он войной на Ягайло. И первоначальный его маршрут — на Новгород-Северский — это подтверждает. Тут еще раз надо сделать большую географическую поправку. Ато при словах «Ягайло», «Литва» современный читатель сразу представляет нынешнюю Литву, Вильнюс. Но Тохтамыш шел на Киев! Через Новгород-Северский и Чернигов. Потому что ставка Ягайлы, а затем Витовта была в Киеве, который в те времена являлся одним из главных городов Великого княжества Литовского. Вот куда шел Тохтамыш. На соединение с ним выступил Дмитрий Донской. Цель похода — совместно добить Ягайло. Очень удобный момент: в княжестве Литовском — междуусобная война. Против Ягайлы, авторитет которого пошатнулся после Куликовской битвы, выступил его дядя Кейстут и захватил Вильнюс.

Это — повторю — версия Кузьминой и Быкова. Политически и логически обоснованная. Потому что нигде нет даже намеков, тем более прямых свидетельств об ухудшении отношений Руси и Орды, Дмитрия и Тохтамыша. Не было никаких оснований для похода на Москву. А вот мощная Литва по-прежнему представляла угрозу для Москвы и Орды. И момент для похода на Ягайло был выбран, повторю, очень удачный.

Дальше начинаются факты, причем из летописи. В пути войско Тохтамыша догоняют суздальские князья Семен и Василий, посланные отцом, князем Дмитрием Константиновичем Нижегородским. Зачем? Что им надо от Тохтамыша? Ведь если Тохтамыш пошел в поход на Русскую землю, как говорится в летописях, то надо бежать от него, а они — к нему? Летопись не объясняет. Зато дает факт: суздальцы вместе с Тохтамышем пошли на Москву…В работах А. В. Экземплярского (1846–1900 гг.) и Л. Н. Гумилева (1912–1992 гг.) утверждается: суздальские князья оклеветали Донского, приглашение митрополита Киприана из Литвы на Москву они представили Тохтамышу так, будто бы Донской изменил ордынскому хану и сговорился с Литвой, с Ягайлой. Значит, убедили?И сейчас ордынская конница и суздальская дружина идут на Москву. С какой целью? Летопись не объясняет. А ведет их, указывает им броды через Оку князь Олег Рязанский.

Вроде бы хитрая комбинация по уничтожению Донского удается вполне. Тохтамыш вроде бы поверил…

А теперь наберись терпения, читатель, я постараюсь коротко. Уверяю, это очень любопытно: ведь все на виду, в тексте летописной повести!

По летописной, установившейся в истории версии считается, что Дмитрий выступил из Москвы, чтобы сразиться с Тохтамышем. По версии Кузьминой и Быкова — чтобы соединиться с Тохтамышем и пойти на Ягайло. Но в любом случае — армия вышла в поход. Далее в «Повести о нашествии Тохтамыша» говорится, что в походе между князьями, воеводами и боярами началась «розность». В результате Донской бросает армию и уезжает «вборзе на Кострому». «Вборзе» — значит «быстро». То есть бежит. Да что ж случилось такое, что великий князь бежит из своего войска? В летописной повести употреблено аккуратное такое слово «розность», вроде разногласий на кухне. Но ведь действие происходит в армии, в походе! И если великий князь-командующий бежалот такой «розности», это значит был заговор, мятежс угрозой для жизни князя.

В чем суть мятежа? Войска ведь, по летописи, вышли против Тохтамыша. Значит, князья-бояре-воеводы не захотели воевать против «супостата-татарина»? Или все-таки на самом деле Дмитрий шел на Ягайло, а князья-бояре-воеводы не хотели сражаться с Ягайлой? Летописная повесть не отвечает, не объясняет. А наука история вообще умалчивает.

Я все время избегаю здесь слова «летописец». Вместо него говорю: «летопись», «Повесть…» и т. д. Потому что автор-летописец тут может быть совершенно ни при чем. У него в первоначальномтексте, уверен, все было ясно, понятно, логично, как оно и происходило на самом деле. А недомолвки, пропуски, логические нестыковки и просто глупости появились уже в результате идеологического редактирования первоначального текста в течение двух веков после событий. А за это автор-летописец не может отвечать, и поэтому я здесь нигде не упоминаю автора-летописца…

По логике, Донской должен бежать к Москве, к своему оплоту. Куда ж еще?! Тем более, там его жена и новорожденный ребенок. Но он бежит «на Кострому». Почему? А потому, что в Москву ему уже нельзя, там, в Москве, одновременно с мятежом в войске, вспыхнул бунт! Тут уже в летописной повести прямо говорится: «А на Москве бысть замятия велика и мятеж велик зело». Мятеж! Слово все-таки произнесено. Начинаются убийства, грабежи, разгром пивных и медовых подвалов, обычная в таких случаях пьяная вакханалия.

Остановимся на общем перечне людей, очутившихся в тот момент в Москве: «Бояре, сурожане, суконщики и прочие купцы…» «Сурожанами» на Москве звали не только купцов из Сурожа — генуэзской колонии в Крыму, а вообще всех генуэзцев из Крыма. Судя по тому, что они попали в общий список, они были обыденной частью московского населения. А генуэзские купцы — если мы не забыли — как раз и были союзниками и вдохновителями Мамая в том последнем его походе на Москву. То есть врагами Дмитрия.

Одни люди бегут из города — это понятно… А вот другие — отмечено в «Повести…» — «сбежались с волостей». Кто побежит в город, охваченный бунтом? Понятно, вор и мародер, тут можно поживиться. А также тот, кто знает и участвует в общем заговоре, тот, кто поспешил поддержать мятеж. Это свои люди, из Московского княжества.

Но далее, после «волостей», написано: «и елико иных градов и стран». То есть люди из других городов и стран! Вот те и на… Как же быстро они здесь очутились. И что им надо, зачем приехали? Нет ответа в летописи. Хорошо еще, что эти четыре слова сохранились…

И снова главный вопрос: против кого и чего мятеж? И снова нет ответа… И получается полная чушь. Если Донской, по летописной версии, защитник Москвы и земли Русской от «поганых татар», то почему Москва свергает его?

Значит, бунтовщики за татар? Но почему тогда они не встречают Тохтамыша хлебом-солью? А наоборот, запираются и открывают огонь со стен. Значит, они против Донского и против Тохтамыша. Тогда — за кого? Кого они принимают, встречают и привечают?