Збигнев Херберт - Варвар в саду

Частые и внезапные смены правительств обычно приводят — и так было в Сиене — к возникновению множества соперничающих между собой политических партий. Победившие, как правило, изгоняли из города сторонников проигравшей фракции. Тысячи политических эмигрантов, называвшихся fuorisciti, скитались, подобно Данте, по Италии.

Эмиграция сохраняет политические концепции, и с удивлением читаешь, что Пандольфо Петруччи, доморощенный тиран, которому Сиена обязана последним периодом стабильности, был сторонником партии Новески через сто лет после ее изгнания из города.

Вместе с группой эмигрантов Пандольфо захватывает Сиену и добивается положения ее единовластного правителя, il Magnifico, Великолепного. Историки оценивают его по-разному. Он очень нравился Макиавелли {86} 86 Макиавелли Никколо (1469–1527) — итальянский политический мыслитель, писатель; в трактате «Государь» доказывал преимущества сильной власти и допустимость использования любых средств для блага государства, был сторонником объединения Италии, долгое время служил Флорентийской республике. , потому что любил родину, был предусмотрителен, хитер, а стилет и яд использовал как лекарство, то есть по мере необходимости. Ему удалось на какое-то время остановить карусель фракций. Случалось ему и терпеть поражение: недолгое время он пробыл в изгнании стараниями своего заклятого врага Чезаре Борджа. Все пятнадцать лет своего правления он неустанно лавировал между папством, флорентийцами и французами. Был ли он великим? Ясное дело, он не мог равняться с Медичи {87} 87 Медичи — флорентийский род, с 1434 по 1737 г. правивший Флоренцией, с 1530 г. уже как герцоги. Наивысшего расцвета Флоренция достигла при правлении Лоренцо (1449–1492), прозванного Великолепным, покровительствовавшего наукам и искусствам. . Это был Великолепный по сиенской мерке. В этом городе часы неумолимо отбивали: будешь провинцией.

Не мог он равняться с Медичи еще и потому, что потомство имел не отличающееся большими способностями, и с наследственной тиранией ничего не получилось: сыновья его были ума невеликого да к тому же еще и похотливые насильники.

Хотя XVI век начался для города волчицы неплохо (Пандольфо Петруччи умер только в 1512 году), агония Сиены неизбежно приближалась. На сей раз пристрастие республики к императорам вышло ей боком. Император Карл V {88} 88 Карл V Габсбург (1500–1558) — король Испании с 1516 г., император Священной Римской империи с 1519 г.; боролся с Реформацией, соперничал с Францией за влияние на Италию. , король Испании, воспользовавшись внутренними беспорядками, вступил в город якобы с целью примирения противников, посадил там своего наместника и, о ужас, построил внутри городских стен цитадель для испанского гарнизона. С помощью французов сиенцам удалось изгнать испанцев, однако город попал в осаду. История независимой республики вступает в последнюю, завершающую фазу.

К воротам города приближается флорентийская армия, усиленная безжалостными испанцами, которые наводят на всех ужас. Окрестные деревни сожжены. Деревья увешаны казненными. В городе запирается мессир Блез де Монлюк {89} 89 Блез де Монлюк (1508–1579) — французский военачальник, воевавший с испанцами в Италии; прославился обороной Сиены, оставил весьма ценные мемуары. , фигура чрезвычайно колоритная, по рождению гасконец, по собственному выбору сиенец, франт, забияка и донжуан.

Осада длится с начала 1554 вплоть до весны 1555 года. Оборонялись сиенцы, несмотря на голод, поистине героически, даже когда маршал Строцци {90} 90 Строцци Пьетро (?-1558) — представитель флорентийского рода, находившегося в оппозиции к Медичи, состоял на службе у французского короля, маршал Франции. , который командовал французскими войсками, поддерживавшими Сиену, был разбит. В сражениях участвовали даже женщины. Хотя ели уже только крыс и мышей, тем не менее устроили шумный карнавал. Сиена умирала с шиком. Наконец 2 апреля была подписана капитуляция. Впрочем, достаточно почетная, поскольку в ней содержалась клаузула, что те, кто не желает смириться с новой властью, могут выйти из города. Начался исход — длинная вереница самых видных жителей, повозки с их достоянием, а следом под барабанный бой и с развернутыми знаменами шли защитники города. Монлюк с воодушевлением восклицал: «Vous êtes dignes d’une immortele louange» [23] Вы достойны бессмертной хвалы (фр.). . Так говорят над гробом.

Всего этого с башни не видно. Но ратуша точно такая же, как в те времена, когда в ней заседали Новески; и бело-черный собор такой же, такие же церкви, колокольни, дворцы, подобные большим темным камням среди разлива громоздящихся друг на друга домов, сеть узких улочек, оплетающих три холма и сгущающихся вокруг Кампо, как морщинки вокруг глаза. Видны также ворота и стена, не опоясывающая в полном смысле слова город, но словно бы висящая на нем, точно пояс на толстяке, который внезапно похудел. В пору расцвета населения в Сиене было раза в два больше, чем сейчас.

За стенами тосканский пейзаж:

В Польше я думал, что старые мастера были далеки от реальности и пейзаж писали как декорации к опере. Но оказывается, они изображали подлинный пейзаж, только синтетический, то есть похожий на многие тосканские ландшафты и оттого еще более реальный. Это пейзаж в движении: изумрудный, треугольно срезанный откос резко поднимается вверх, внезапно обрывается, и сбоку неожиданно, как заяц, выскакивает плавный пригорок, задевающий за склон, покрытый кустами винограда; справа оливковая роща, деревья серебряные и все корявые, словно там свирепствовала буря; полевую сторону неподвижные темные перья кипарисов.

Меццоджорно — полдень. Солнце иссушает землю, от него мутится в голове. Окна с треском захлопываются. Над камнями мостовой поднимаются белые язычки зноя.

Я быстро произвожу мысленные подсчеты, из которых следует, что возможности мои ограничиваются приобретением чашки кофе и бутерброда с ветчиной. Впрочем, в полдень и есть-то не хочется. Зато вечером я смогу себе позволить небольшой гастрономический развратец.

В крохотное кафе входят через низкие сводчатые темные сени. Вместо двери висят шнуры деревянных бус, которые при прикосновении издают приятный шелест. Хозяин приветствует меня с такой сердечностью, словно мы вместе ходили в школу. Великолепный, ароматный кофе, который называется капуччино, вливает в голову ясность, а из тела изгоняет усталость. Хозяин безостановочно рассказывает мне какую-то историю, чрезвычайно запутанную и нашпигованную цифрами. Я не очень понимаю, но слушаю с наслаждением, хотя, возможно, это рассказ о его финансовом крахе. Но трудно увидеть драму за детским звучанием всех этих дичотто, чинке чинканта, сеттанта [24] Десять, пять пятьдесят, шестьдесят (ит.). .