Сергей Беляк - Адвокат дьяволов

Журналист Павел Глумин видел Климентьева чуть иначе, но читать его репортерские отчеты о процессе было тоже забавно не только обывателям, но и мне: «Поистине уникально поведение самого знаменитого подсудимого губернии. Климентьев если и сидит спокойно на своей скамеечке, то обязательно с выражением неописуемого страдания на лице, всем своим видом показывая недоумение по поводу предъявленных ему обвинений. В остальное же время Андрей Анатольевич мечется по своей клетке, как игрушечный медвежонок, заведенный ключиком. Смеется, крутит пальцем у виска, страдальчески протягивает руки сквозь прутья клетки. В общем, полный набор приемов профессионального шоумена. Судья Содомовский каждые пять минут взрывается яростной тирадой в адрес Климентьева: «Прекратите здесь процесс нарушать! Кривляется, понимаешь, как некий развлекатель!» Прокурор Нижнего Новгорода Владимир Шевелев, наоборот, на каждом заседании углубленно изучает ворох бумаг, не замечая едких реплик в свой адрес в исполнении подсудимого. Адвокаты Климентьева с пунктами обвинительного заключения борются весьма успешно…»

Да, вот такая картинка! Как в кино!

— Меня могут посадить только по сталинскому призыву! — заявил однажды Андрей судье. — Я выиграю суд без всяких проблем, я еще только начинаю сражаться! Я разбил вас по взятке, по кредиту, вы только по приказу обкома может дать мне срок!

— Какая энергия! — воскликнул тогда Содомовский. — Вам надо укол сделать.

Но чаще всего Климентьев все-таки набрасывался с критикой на прокурора, напоминая тому при каждом удобном случае, что его самого и его покровителей из Нижегородского кремля (или обкома) ждет тюрьма. Например, по утрам, пока в зале еще не появились судьи, Климентьев на глазах изумленной публики и журналистов мог запросто прокричать прокурору, похлопывая ладонью по скамье подсудимых:

— Вован, иди сюда, я держу для тебя место!

А однажды, в пылу полемики, Андрей заявил, что против него строят козни не кто-нибудь, а именно бывшие комсомольцы и коммунисты, в том числе и прокурор Шевелев. После чего прокурор (уже неоднократно получавший взбучки от судьи за самовольные выступления) поднял, как школьник, руку, прося разрешения сделать заявление.

— Ну, что у тебя? — сморщился Содомовский. — Говори.

— Уважаемый суд! — поднявшись во весь свой небольшой рост, громко, с дерзким вызовом, произнес Шевелев. — Только что подсудимый Климентьев заявил, будто бы я выполняю указания коммунистов. Это ложь! И вообще, товарищ подсудимый Климентьев, к вашему сведению, я никогда не был членом КПСС!..

В зале все затихли.

— Это меня оглушило, — отреагировал Климентьев. — Тогда… это является для вас смягчающим обстоятельством. Я вас зауважал.

— Ишь ты какой, оказывается! — воскликнул в свою очередь Содомовский. — Беспартийный!.. Ладно, садись, хватит здесь цирк устраивать…

При этом надо понимать, что сам Владимир Григорьевич Содомовский, заслуженный юрист Российской Федерации, просидевший более 30 лет в кресле судьи, разумеется, членом КПСС был.

Суд, заседания которого проходили ежедневно, продолжался почти три месяца. И за это время в большом зале Нижегородского областного суда перебывало множество людей — свидетелей, журналистов, зрителей. Были там и мои друзья, и коллеги, приезжавшие из Москвы в Нижний по своим делам и, ради любопытства или чтобы поддержать меня, непременно заходившие в суд.

Был там и Эдуард Лимонов. Он дважды приезжал в Нижний за этот период, и всякий раз мы с ним виделись и обсуждали ситуацию с Климентьевым. Вечерами мы ходили ужинать в «Виталич» — один из лучших ресторанов русской кухни в Нижнем Новгороде, где я часто встречал и Бориса Немцова. Тогда в ресторанах позволялось курить, и мы с Эдуардом после ужина всякий раз выкуривали по сигаре, стараясь не думать ни о чем плохом. Но ресторан располагался совсем недалеко от областного суда, на Покровке, и не думать о процессе, о Климентьеве и Кислякове у нас не получалось.

22 февраля 1997 года, в день рождения Лимонова, в клубе Rocco, принадлежавшем Климентьеву, были накрыты столы в честь Эдуарда. Эта идея целиком принадлежала Сергею Климентьеву (младшему брату Андрея), и он же, собственно, все и организовал. Собрались многочисленные гости, и мы все ждали Лимонова, желая сделать ему сюрприз. Но он так и не пришел, хотя я с ним накануне договорился о встрече именно в Rocco. Беда в том, что я не знал адреса той квартиры, где остановился Эдуард (это была квартира кого-то из его однопартийцев), а мобильный телефон то ли у него в тот вечер не работал, то ли его вообще с ним не оказалось. В итоге мы напрасно прождали виновника торжества в сияющем огнями ночном клубе и, грустные, разошлись, пропустив за его здоровье по рюмке водки. В то время как он сам вынужденно сидел в какой-то маленькой квартире, так как хозяева куда-то ушли, не оставив ему ключа, и ел то ли борщ, то ли холодец. Чего только не бывало в жизни героя мировых бестселлеров!..

Но вернемся в зал Нижегородского областного суда, куда пригласили для допроса очередного свидетеля. Это была высокая, крупная, стройная брюнетка в строгом обтягивающем черном платье чуть выше колен и накинутом на плечи малиновом палантине с вензелями Lois Vuitton. По мере того как она шла по длинному залу от входной двери к свидетельской трибуне, находящиеся в зале зрители постепенно склоняли головы в проход, не в силах оторвать глаз от этого чуда природы, оправленного в тонкую шерсть, шелк и капрон.

На Содомовского внезапно напал кашель. Он начал задавать ей дежурные вопросы для протокола, а сам смущенно отводил в сторону взгляд.

— А чего это вы к нам так долго добирались? — спросил он, наконец овладев собой. — Мы вам уже трижды направляли повестки.

— Вы их направляли в Санкт-Петербург, где я прописана, а я живу в Нижнем. Я позвонила маме, и мама мне сообщила…

— Мама, значит… Хорошо. А здесь вы где работаете?

— Я сейчас не работаю. И вот, думаю вернуться назад, в Питер, потому что сейчас здесь работы нет… А раньше работала в казино. Менеджером…

Она произнесла «что» не мягко, через «ш», как это делают москвичи, а четко, через «ч», как произносят только питерцы. И это прозвучало в ее исполнении очень мило. И слово «менеджер» она произнесла тоже по-своему, сделав ударение на вторую «е», причем и первая и вторая «e» прозвучали у нее не мягко, через «е», а жестко через «э», как произносят иногда слово «секс» гости популярной телепередачи Андрея Малахова «Пусть говорят» из какой-нибудь деревни Кукуево.

— Как-как? — переспросил Содомовский, встрепенувшись. — Ме-нед-жер?…

После того как свидетель ответила на вопросы гособвинителя, судья спросил: