Дмитрий Валовой - Человечество: вчера, сегодня, завтра

Характеризуя Спинозу, Пьер Бейль писал: «Спинозисты, может быть, единственные, кто свел божество к убожеству. И какому убожеству!» Гении XVII века проложили дорогу веку Просвещения, которым по праву называют XVIII век. Вольтера наряду с Монтескье справедливо величают патриархом французского Просвещения. Вот как Вольтер отзывался о рукописи Жана Мелье «Завещание»: «Завещание антихриста», «Прекрасный катехизис дьявола!», «Знайте, что это очень редкая книга, это сокровище!». Жан Мелье — французский священник из Шампани, всю жизнь читал проповеди в сельском приходе Этрепиньи. Сталкиваясь со светским и церковным начальством, он убедился в несправедливости социальных порядков, господствующих в обществе. Открыто критиковать их он не решился, но оставил прихожанам «Завещание», которое представляет собой трактат в 366 страниц большого формата. В нем автор советовал им объединиться и выступить против власть имущих и церковников, которые покрывают и оправдывают действия властей. Он рекомендовал «перевешать всех благородных и сильных мира сего, используя вместо веревок кишки попов». С годами «Завещание» удалось предать забвению. Была запущена идея, что Мелье — это художественный образ Вольтера, в жизни, мол, такого человека не было. Но священник перехитрил своих оппонентов. Он написал лишний экземпляр рукописи и отправил его за границу. Более ста лет спустя в Голландии, в букинистической лавке, Рудольф Шарль обнаружил экземпляр рукописи «Завещания», за распространение которой во Франции грозила смертная казнь. В 1864 году в Амстердаме «Завещание» было опубликовано. Вскоре этот труд попал в Россию. Смелый призыв Мелье расправиться с тиранами произвел сильное впечатление и на современников автора, и на будущие поколения. В далекой России почти через столетие после смерти Мелье А. С. Пушкин повторил эту мысль:

Имя Мелье увековечено на обелиске в Александровском саду у Кремлевской стены.

В британской мысли Нового времени Давид Юм был последним из выдающихся творческих умов. И не случайно английские философы выделяют два периода: до Юма — подъем и развитие, а после него — ускоряющийся спад. Каково же отношение Юма к обсуждаемой проблеме? Его кредо: «Более всего счастье и процветание встречаются в те периоды, когда религиозный дух вовсе не принимается во внимание, когда о нем совсем ничего не слышно. Ужасы религии обычно превосходят доставляемые ею утешения...»

После Великой Французской революции церковники постепенно возвращали утраченные позиции и представляли собой угрозу для Республики. Католическая церковь во Франции, связанная тесными узами с Ватиканом, стремилась к реставрации монархии. Влияние церкви в стране было огромно. В конце XIX века во Франции насчитывалось 55 тысяч священников, около 30 тысяч монахов, множество религиозных орденов, среди которых наиболее могущественным и. влиятельным был орден иезуитов. Под контролем монашеских орденов находилось 2328 народных школ и 768 частных. К 1880 году из 5 миллионов школьников Франции около половины обучалось в таких школах. Здесь, по образному выражению просветителей, церковь вместо личности формировала невежд и рабов. В этих условиях и родилась знаменитая фраза главы умеренных республиканцев Леона Гамбетты: «Клерикализм — вот враг», ставшая доминирующим принципом политики ряда республиканских правительств.

В 1879—1881 -м и в последующие годы были изданы правительственные декреты, направленные на ослабление влияния церкви на общественную жизнь Франции. Иезуитские организации подлежали роспуску, прочие католические конгрегации ставились пол контроль правительства. Была проведена широкая реформа народного образования — вводилось обязательное светское обучение детей от 7 до 13 лет, светское женское образование и т. п. Претерпели изменения учебные программы. Преподавание религиозных дисциплин перестало быть обязательным и могло вестись лишь во внеучебное время. Духовенство исключалось из высших учебных советов. Большое содействие этим реформам оказали памфлеты, а затем и книга «Забавное Евангелие» Лео Таксиля. Живая остроумная критика постулатов Священного Писания, выявление его противоречий, рассмотрение с позиций здравого смысла его сказаний, мифов и т. п. подорвали ореол непогрешимости.

Но Иван Дмитриевич Петров в своем выступлении здесь справедливо сказал, что французские религиозные деятели нашли себе союзников среди политиков и официальных представителей науки и совместно ведут активную борьбу за возвращение религии в школу и другие воспитательные учреждения. Конечно, им далеко до российских церковников, которые на этом поприще добились огромных успехов и продолжают неуклонно расширять сферу своего влияния, используя государственные средства массовой информации.

Разве появление государственных и политических деятелей на церковных службах перед миллионами телезрителей не свидетельствует о возвращении религиозного фанатизма? Благодарю за внимание!

— Слово секретарю Союза компартий СНГ, доктору политических наук, профессору Миронову, — несколько торжественно объявил Васильев. — Прошу, Павел Андреевич!

— Уважаемые коллеги! Будучи сугубо оперативным работником, повседневно занятым текущими делами, имею совсем мало времени для чтения, хотя я выкраиваю его для общественно-политических новинок и мемуаров известных деятелей. Буду откровенен: то, что я услышал здесь о древних корнях человечества, для меня явилось откровением, и к тому же совершенно неожиданным.

Я с большим интересом выслушал и яркие выступления о нашей эре. Но, на мой взгляд, они поданы несколько односторонне. Ораторы справедливо критиковали религиозный фанатизм, жестокость и невежество церковников, господство их над светскими порядками. В таком подходе все беды людей происходят не по вине светских правителей. Поэтому я хочу кратко показать единство религиозных деятелей и светских правителей в эксплуатации народных масс.

До нашей эры на значительной части планеты несколько тысячелетий господствовало рабство. Особо хочу отметить, что даже великие умы той эпохи, включая Платона и Аристотеля, считали такое общественное устройство естественным. Они предлагали пути его совершенствования, но о ликвидации рабства даже мысли не допускали. Такое положение не устраивало рабов, и они непрестанно бунтовали. Самым мощным бунтом, как известно, было восстание Спартака в последнем веке до нашей эры. Это был апогей борьбы против рабства, за более справедливое общество. Более двух лет Спартак сотрясал основы Римской империи. Благодаря предательству, которое испокон веков и до наших дней является мощным орудием в руках власть имущих, восстание было жестко подавлено, но знамя освобождения, высоко поднятое Спартаком, гордо реяло над империей до полного избавления от рабства. В истории Древнего мира не найдется другого человека, которого бы потомки прославляли так широко. Представители всех видов искусства отдали дань этому мужественному человеку.