Дмитрий Валовой - Человечество: вчера, сегодня, завтра

Другой французский социал-утопист Шарль Фурье в своих трудах доказывал, что без права на труд все остальные дары капиталистической цивилизации становится бесполезными или равными нулю. Капиталистический строй он характеризует как «мир навыворот». Причины многих зол Фурье видел в анархии производства, несогласованности труда. Кроме конкуренции между предпринимателями, когда каждый стремится «раздавить» своего соперника, он назвал еще 12 «бичей» капитализма. В их числе нищета, угнетение, мошенничество, общий эгоизм. Особенно он выделил такую черту буржуазного общества, как обман. К капиталистической цивилизации, считает Фурье, вполне применима поговорка: «Крупные воры гуляют на свободе, а мелких отправляют на виселицу». Автор показал, что с развитием капитализма пропасть между богатыми и бедными увеличивается. Приводится поразительный факт: в странах, где промышленность процветает, больше нищих, чем в странах, менее развитых. Критика Фурье была беспощадной, бескомпромиссной. «Цель моя, — утверждал он, — не улучшить строй цивилизации, а уничтожить его, доказывая, что порядок цивилизации нелеп в частях, как и в целом».

О беспредельной наивности социал-утопистов свидетельствует такой факт: Фурье, находясь в беспросветной нищете, на последние гроши печатал в газетах объявления о том, что с 12 до 13 часов в своей квартире он ждет тех, кто пожелает отдать свои средства на организацию его фаланг, в которых жить всем будет хорошо и уютно.

Объединяющей идеей социалистов-утопистов была надежда убедить власть и деньги имущих добровольно встать на защиту общественных интересов, понять беды народных масс и организовать более справедливое общество, с одной стороны, и направить религию на защиту простых смертных, с другой.

История повторяется. Ныне некоторые либералы пытаются убедить олигархов умерить свои потребности и проявить заботу о миллионах голодающих.

Наивность и веру в просвещенных правителей и добрых дядей Сэмов развеял эксперимент английского социалиста-утописта Роберта Оуэна. Достигнув хороших результатов на поприще предпринимательства, он решил провести эксперимент на практике: можно ли, заменив плохие условия на хорошие, освободить человека от зла и «преобразовать его в интеллигентное, рациональное и доброе существо». Население городка Нью-Ланарк (Шотландия), доходившее до 2,5 тысячи человек, состояло преимущественно из бродяг, пьяниц, нищих, преступников и детей бедняков. Эти люди как бы воплощали все пороки, порожденные нечеловеческими условиями жизни. Оуэн подыскал себе подчиненных — сметливых и добросовестных работников, которые смогли понять сущность задуманной реформы, и назначил их мастерами и начальниками цехов. Помимо знания технологии производства от них непременно требовалось справедливое обращение с рабочими — в этом Оуэн видел основу успеха. Фабрике нужны были новые рабочие, и он строит жилой дом для 500 человек, в который селит детей из рабочих домов и благотворительных приютов Эдинбурга. Затем появились коттеджи для рабочих с квартирами в две-три комнаты — их Оуэн сдавал внаем по благотворительной цене, едва только покрывающей расходы на постройку. Для поддержания чистоты были наняты специальные надсмотрщики. Оуэн открыл магазин, в котором продукты продавались дешевле, чем у лавочников и более высокого качества. Для холостых рабочих организовал столовую, где за дешевую плату можно было хорошо и вкусно поесть. Были открыты вечерние и воскресные школы, библиотека, читальня. Оуэн отстаивал широкую религиозную терпимость и, рискуя вызвать недовольство церковников, ввел систему равного отношения ко всем религиям. Особенно крупные перемены произошли в организации труда. Рабочий день сократился вначале с 14 до 11,5, а затем — до 10 часов. В то время это был чрезвычайно смелый и рискованный шаг.

Несколько лет реформаторской деятельности Оуэна сделали Нью-Ланарк неузнаваемым — он превратился в образцовую колонию. Изменились люди и отношения между ними. Рабочие овладели грамотой, достигли высокого уровня культуры. Почти исчезли пьянство, преступления, взаимная вражда на религиозной почве. В лучшую сторону изменилось отношение рабочих к делу, улучшилось и качество товаров, которые они производили. Спрос на них увеличивался, росла прибыль фабрики. Чем больше доходов получал Оуэн, тем больше он тратил денег на улучшение быта людей: повышал заработную плату, улучшал квартиры, пополнял книгами библиотеку.

Эксперимент в Нью-Ланарке принес Оуэну широкую известность. На фоне капиталистов-хищников он резко выделялся как фабрикант-филантроп, поставивший перед собой задачу «открыть способы, посредством которых можно было бы улучшить условия жизни бедных с пользой для предпринимателей». В Нью-Ланарк к Оуэну началось массовое паломничество. За короткое время у него побывало 20 тысяч посетителей, в том числе иностранцы. Н. А. Добролюбов в известной статье об Оуэне отмечал, что это были преимущественно либо фабриканты, которым казалось, что Оуэн «изобрел игру, в которой все играющие оставались бы в выигрыше», и нашел «средство эксплуатировать работников так, чтобы им было от этого хорошо, а ему не было дурно», либо аристократы, видевшие в Оуэне «какого-то укротителя зверей, смирителя анархических порывов», либо высокопоставленные особы, члены царствующих фамилий, считавшие, что он сочетал в одном лице «школьного учителя и бургомистра». К последней категории посетителей относился и русский великий князь, будущий царь Николай I. Он обещал Оуэну принять его в России с двумя миллионами эмигрантов для устройства промышленных общин наподобие Нью-Ланарка.

Резкое повышение материального и культурного уровня рабочих и служащих в Нью-Ланарке дало поразительные успехи, но все попытки распространить этот опыт на просторах Европы и США завершились крахом. Ученые и церковники, политики и предприниматели объединились в травле Оуэна и вели ее до победного конца. И когда в предсмертный час Оуэна посетил епископ англиканской церкви, он спросил его: «Сын мой, не раскаиваетесь ли вы в том, что безумно потратили свою жизнь на тщетные усилия и невыполнимые планы?» — «О нет, милостивый государь, — ответил Оуэн, — я недаром потратил жизнь, я возвестил миру важные истины. И если мир не принял их, то только потому, что он их еще не понял. Могу ли я за это порицать его? Я опередил свое время».

Ныне в западных учебниках по менеджменту эксперимент Оуэна оценивается очень высоко и отмечается, что он на целый век опередил свое время. Но авторы не сообщают, что же произошло век спустя. Получается, что время распространения опыта Оуэна пришло само собой. Увы! Это не так.