Дмитрий Валовой - Человечество: вчера, сегодня, завтра

В то время мы понимали, что можем проиграть на выборах, поэтому хотели объединить усилия. Я предложил встретиться и поговорить с человеком, который спонсирует сразу две партии. Я считал, что надо заручиться поддержкой очень важной для Явлинского персоны. В итоге вдвоем с Чубайсом мы встретились с Ходорковским. Мы ему пытались объяснить, что он тратит деньги неэффективно, что существует угроза провала и что будет бессмысленная и трагическая война между демократами. Что в политике, как и в мире животных, действует правило Дарвина: самая жестокая война — это война внутривидовая, что война СПС с «Яблоком» приведет к исчезновению обеих партий.

Мы долго говорили с Ходорковским, не скрывали, что готовы пойти на уступки Явлинскому, готовы были пожертвовать Чубайсом ради альянса демократов. Ведь главной проблемой объединения стала личностная: Явлинский заявил, что ни при каких обстоятельствах не появится рядом с Чубайсом. Поэтому нам пришлось гарантировать, что в этом объединении Чубайса не будет. Кроме того, мы предложили, чтобы именно Явлинский был выдвинут объединенными демократами единым кандидатом в президенты, хотя, конечно, понимали, что Григорий Алексеевич далек от идеала. Мы надеялись, что объединение ресурсов и радикальное увеличение финансирования демократической коалиции сможет принести нам до 20 процентов голосов в Думе, а потому готовы были идти на уступки. Наше предложение на Ходорковского произвело сильное впечатление. Он пошел к Григорию Алексеевичу. О чем он с ним говорил, не знаю. Зато знаю ответ — «Нет!». Твердое «нет».

На политической арене ныне особо выделяется лидер ЛДПР Жириновский — он всегда под контролем и всегда договаривается со всеми представителями власти, независимо от того, кто восседает в Кремле. И, кстати, Жириновский этого не скрывает. На мой взгляд, Владимир Вольфович близок по взглядам Путину. Кроме того, он реальный советник Путина по вопросам Среднего Востока. Это о многом говорит.

Жириновский — человек умный и одновременно больной. Это фантастическое сочетание делает его суперхаризматичным. Вы только попробуйте все мысли, в том числе самые крамольные, запредельные, которые есть у вас в голове, произнести вслух, чтобы их услышали, скажем, домочадцы или сослуживцы. Уверен: очень быстро они отправят вас в психлечебницу, несмотря на то, что вы всего лишь изобразили Жириновского. При этом Жириновский выполняет одну важную и позитивную миссию: он перетягивает на свою сторону националистов и больных людей. На старости лет он, наконец, признался, что его отец еврей и похоронен в Израиле. Фантастическая и довольно типичная ситуация: русский националист оказался евреем. Пример, впрочем, не единственный. Александр Белов, Михаил Леонтьев, Глеб Павловский работают с тем же контингентом и недалеко отошли от лидера ЛДПР в борьбе за русский народ. Жириновскому конкуренцию может составить только Юлия Тимошенко, принцесса украинской «оранжевой революции». Она тоже очень харизматична, и у нее тоже нет никаких принципов. Жириновский — политический шоумен. Ему прощают все, потому что он не опасен. Он прекрасно чувствует толпу, знает, кому и что сказать. Это беспринципность, возведенная в политический принцип. Но я уверен, что, когда его никто не видит, Жириновский воет на луну и плачет от тоски.

Демократы сейчас находятся в глубочайшем кризисе: демократические идеи никому не интересны, все любят Путина, антизападничество и имперское самосознание достигли апогея, ведутся бессмысленные и беспощадные разборки с Грузией, Украиной, Молдавией... В подобной обстановке демократов может спасти только единство, чтобы не передушили поодиночке. Консолидация слабых и разрозненных сил — единственно правильная тактика поведения. В такие периоды необходимы масштабные антикризисные меры. Объединение всех демократических сил — это и есть антикризисная мера.

В чем заключается позиция Путина и его команды по отношению к крупному бизнесу? «Вы украли народное богатство, и мы об этом знаем. Хотите, чтобы вас не посадили, — сидите тихо. Если тихо сидеть не будете, камер хватит на всех». Некоторые олигархи с этим не согласились, за что и пострадали.

Олигархи — как пауки в банке. Никакой любви друг к другу они не испытывают. Ходорковский не выделялся на общем фоне довольно долго. У него была своя длинная история взаимоотношений, конфликтов из-за собственности, личностных конфликтов и так далее. Однако к нему относились с уважением. Высоко оценивали его менеджерские способности, хватку, твердость и решительность. В этой среде слово «любить» не является какой-то характеристикой. Оно там отсутствует.

Многие, в том числе и я, гораздо жестче критикуют Путина, чем Ходорковский. При этом мы — на свободе. Почему? Путина запугали тем, что Ходорковский возьмет под контроль парламент и начнет диктовать условия Кремлю. Путину показалось, что приватизация Думы под знаменами Ходорковского — это угроза кремлевской власти и государству в целом. В этом причина расправы над «ЮКОСом» и Ходорковским.

Неизвестно, выйдет ли Михаил когда-нибудь на свободу. Дай Бог, чтобы он был здоров. Он парень крепкий, но Путин его смертельно, неадекватно боится. Хотя я лично не считаю, что Ходорковский смертельно опасен для Путина. В то же время у людей, долго сидящих у власти, деформируется отношение и к окружающим, и к себе. Случайные, несамодостаточные политики демонизируют и людей, и своих противников. Путин демонизировал Березовского, хотя тот и не гений, и не дьявол. То же самое происходит с Ходорковским.

В этот момент Васильев обратил внимание на пожилого мужчину, сидевшего в пятом или шестом ряду на крайнем в сторону двери кресле. Он был с густой сединой в волосах, с широкой колодой орденских планок в лацкане потертого пиджака. «Свой брат — ветеран», — мелькнуло в мыслях Васильева в начале заседания. И тогда он подумал: «Кто такой? Почему не знаю?»

Сейчас же ветеран привлек внимание тем, что вдруг поднялся во весь свой немалый рост и крикнул:

— Что вы, Немцов, несете? Ходорковский сидит зря? Путин ему мстит? Ну, даете!.. А по-нашему он жулик, утаил огромные суммы от налоговой службы и за эти деньги покупал вас и Явлинского с потрохами.

— Остановитесь, товарищ! — вскочил с места Васильев. — Не мешайте Борису Ефимовичу! Хотите высказаться, попросите слова. Все желающие выступят.

— Да что его, ельцинскую шестерку слушать?! — продолжал гнуть свое ветеран.

— Успокойтесь, или я попрошу покинуть зал! — потребовал Васильев.

Немцов с ухмылкой на лице по-прежнему стоял за трибуной и казался самым спокойным человеком в зале.

— Не волнуйтесь, Александр Александрович, — проговорил он, повернувшись к Васильеву. — Нам не привыкать к подобным выпадам. Поди, коммуняка, тоскующий по дубине...