Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6489 ( № 47 2014)

Возвращаясь к пельменям, я не могу забыть, как средний дедушкин брат однажды проглотил не моргнув глазом 120 штук, а потом ел ещё утку и огромный кусок орехового торта. Впрочем, подобное гастрономическое усердие не отразилось на моём нежном к нему отношении. Он был добрым и весёлым человеком, обожал Диккенса и детективы, а меня познакомил с версией Бориса Заходера «Алисы в стране чудес», за что ему огромное merci. Он жил в Сивцевом Вражке, недалеко от Серебряного переулка, и, когда в субботу меня забирала мама, мы почти всегда его навещали, отдавая должное стряпне его второй жены и большому экрану нового телевизора.

В ту пору я, как и всё население Советского Союза, пристально следила за чемпионатами всех сортов по фигурному катанию. У меня был любимчик – французский фигурист Патрик Перра. Скорее всего, он нравился мне не столько как выдающийся спортсмен, сколько как смазливый представитель противоположного пола, что дало моему отцу повод подшучивать надо мной. Он чуть-чуть подправил традиционное напутствие успеха: «Ни пуха тебе, но Перра».

Частенько моё воскресное утро начиналось в Центральном детском театре, где у мамы был знакомый администратор. Меня пристраивали на свободное место, и, пока мама посещала парикмахерскую на Кузнецком мосту, я с удовольствием в который раз смотрела очередной спектакль утреннего репертуара. Он состоял из совсем малышового «Димки-невидимки» со знаменитой Сперанской (она к семидесяти годам плавно перешла из мальчиков в разряд добрых старушек) и более возрастных представлений: «Снежная королева», «Сомбреро», «Друг мой Колька», «Рамаяна»… В антракте я разглядывала фотографии актёров, пытаясь догадаться, кого они играют, и каждый раз поражалась, как им удаётся так меняться по пути от сцены к фойе.

Повзрослев, я научилась ловко протискиваться в буфет, где торопливо, слегка давясь, съедала суховатый слоёный язычок, обсыпанный сахаром, запивая пенистым напитком «Крем-сода» или лимонадом. Иногда мама не успевала вернуться к концу утреннего спектакля, и я плавно перетекала на следующий. Теперь мне трудно сказать, сколько раз я встречалась с героями моих любимых спектаклей «Сомбреро» и «Друг мой Колька». Я знала почти наизусть тексты обеих пьес, что ничуть не мешало мне каждый раз заново переживать все коллизии сюжета. До сих пор отчётливо помню пионерское собрание «Береги минутку» с великолепной актрисой Дмитриевой в роли пионервожатой. Я и теперь разделяю мнение докладчика о том, что Лев Толстой берёг каждую минутку и именно поэтому успел написать собрание сочинений в 90 томах, а бедная Софья Андреевна всё это бесконечно переписывала от руки, только «Анну Каренину» десять раз, хорошо, что не последовала её примеру и мирно скончалась в своей постели, а не на железнодорожных путях.

Когда мама перешла на работу в журнал «Советская музыка», передо мной открылись новые горизонты театральной жизни. Я стала частым гостем в соседнем Большом театре и увлеклась балетом. Мексиканская широкополая шляпа и тайное общество троечников во главе с отличницей Машей Канарейкиной уступили место танцу с ножами из «Дон Кихота» Минкуса и кружению снежинок в вальсе из «Щелкунчика» Чайковского. Вернувшись на Озерковскую переполненной хореографическими впечатлениями и страшно голодной, я жаждала поделиться с Анной Васильевной первым и избавиться от второго. Материальный базис брал верх над духовной надстройкой, и начинали с обеда.

Окончание в следующем номере.

Первые главы новой книги Алисы Даншох «Кулинарные воспоминания счастливого детства» опубликованы в «ЛГ» № 13, 17, 27, 32 – 33, 37, 42 за 2014 год

Теги:современная литература

Увы, дорогие читатели, ремонт в "Клубе 12 стульев", о начале которого извещалось ещё аж в № 38, что-то непозволительно затянулся. Да, непорядок. Да, безобразие. Но где вы видели ремонт, который уложился бы в смету и завершился бы в оговорённый срок! То-то и оно. Вот и нас, как беспечного пловца в водоворот, затянуло сие национальное российское хобби. Или, если угодно, бедствие. Как водится, попытка сэкономить на рабочих ни к чему хорошему не привела (см. фото); устраняет и переделывает за ними их фантастические ляпы и огрехи уже другая бригада, подороже. А пока суд да дело, группа добровольцев-волонтёров на голом энтузиазме подготовила и сверстала внеплановый выпуск «Клуба».

А что делать, жить-то хочется. И надо.

Теги:юмор

"Устарел язык Эзопа, - написал как-то Игорь Губерман, – стал прозрачен, как струя. Отовсюду светит...", ну, и далее в рифму. Спорная вообще-то точка зрения. Анатолий Белкин (кстати, профессор МГУПИ, многократный чемпион Москвы, России и мира по ЧГК и другим интеллектуальным играм, фрондёр, мыслитель, поэт и прочая, и прочая) не стал вступать в полемику с живым классиком. Он просто издал книжку своих басен с нарочито простодушным названием «Вороны & лисицы». Просто и убедительно, в стиле чемпиона.

Приводим оттуда пару текстов.

ГОСПОЖА И ПАЖИ

Басня в старинном стиле

Хотели как-то раз у некой госпожи

Три отрока устроиться в пажи,

Доставив ей известное сомненье,

Кому отдать благоволенье.

Вот первого из них, поскольку знанье – сила,

«Сочти-ка два и два!» – хозяйка попросила,

И первый, услыхав такой вопрос,

Немедленно «Четыре!» – произнёс.

Однако был с позором выгнан вон

С пометой: «Твердолоб, хоть и учён!»

Второй, такую видя встряску,

«Наверно, три?» – проговорил с опаской;

Но тоже не добился ничего:

«Гнать дурака!» – и выгнали его.

А третий, весь урок усвоив превосходно,

Сказал с поклоном:

– Ну а сколько вам угодно? –

и был в пажи произведён.

Мораль: у тех, кто подлинно умён,

Всегда достаточно сноровки,

Чтоб отвечать по обстановке!

ДИСПУТ

На свадьбе у Свиньи Козёл,

напившись пьяным,

Затеял жаркий спор с Бараном,

И хоть дискуссии предмет

Забыт за давностию лет,

Но очевидцы помнят ясно,

Что аргументы были страстны,

Копыта били в пол и в потолок,

И с рогом скрещивался рог.

Последний довод исчерпав,

Козёл вздохнул: – В натуре, я не прав.

Не правда ли, смешно и странно

Пытаться убедить - Барана!

На что конструктивист Баран,

Почуяв в логике противника изъян,

В ответ пробормотал, угрюм и зол:

– Ты в зеркало взгляни, каз-з-зёл!

Тут спор иссяк, противников разняли,