Газета Завтра Газета - Газета Завтра 520 (45 2003)

Более того, в сентябре-начале октября (во время зарубежных поездок Путина) группа Волошина-Суркова не только оттеснила "питерских силовиков" от всех сколько-нибудь значащих рычагов влияния и финансирования по выборам, но и практически заменила собой самого Путина. В его отсутствие Волошин-Сурков отдавали текущие распоряжения федеральным ведомствам и региональным начальникам, не особенно согласуя их с президентом и весьма вольно интерпретируя полученные от него установки. Сфера компетенции собственно "чекистской группы" была не только сужена (дела Генпрокуратуры и отслеживание деятельности ведущих противников, включая социологический мониторинг), но и здесь ее активность постоянно натыкалась на препятствия со стороны "волошинцев", что грозило весьма неприятным "разбором полетов" после выборов, даже вне зависимости от их исхода: в случае победы "партии власти" все пряники доставались "волошинцам", в случае относительного поражения — все шишки сыпались на "силовиков", результаты формирования и продвижения которыми собственных политических проектов (Народная партия, Партия жизни и др.) оставались весьма посредственными и не имели особых перспектив улучшения.

Всё это вместе взятое означало, что ближайшее окружение Путина не справляется с задачей уменьшить зависимость президента от "семейной" группы — напротив, эта зависимость растет, а потому переход от позиционного противоборства внутри кремлевской администрации к открытому конфликту стал практически неизбежным.

С НОВЫМ ХОДОМ!

Внешнеполитические успехи Кремля, сыгравшего большую роль в "разруливании" американо-европейского конфликта по поводу агрессии против Ирака, переговоры со Шредером, Шираком и Берлускони, а также укрепление личной "унии" с Бушем, позволили Путину почувствовать за своими позициями настолько мощные "тылы", что "отмашка" на арест Ходорковского была дана без согласования с Волошиным и Касьяновым.

Имеются сведения о том, что проблему ЮКОСа Путин обсуждал с ведущими деятелями республиканской администрации как в ходе своей последней поездки в США, так и ранее, в том числе и с Бушем-старшим и Киссинджером. Согласно некоторым данным, американская сторона дала понять о "своем" нейтралитете в обмен на встречные шаги Путина, особенно в сфере военно-стратегического взаимодействия с Вашингтоном на Среднем Востоке.

Тем не менее, президент прекрасно понимает, с какими мощными структурами вступает тем самым в конфликт, и потому постарался максимально дистанцироваться от этой акции: во время ареста он находился за пределами страны, а в публичных выступлениях, особенно за рубежом, не устает повторять, что полностью доверяет Генпрокуратуре, раскручивающей "дело ЮКОСа", и считает недопустимым свое "вмешательство в дела правосудия". Тем не менее, в его адрес со страниц ряда ведущих американских изданий уже прозвучали обвинения в антисемитизме и в том, что "диктатор Путин пытается держать нас за дураков".

Предполагалось, что такой сильный ход, как арест Ходорковского, позволит устранить Волошина с его места в администрации (что и произошло), тем самым серьезно ослабив позиции "семейной" группировки во властной верхушке. Издержки (внешние и внутренние) в аргументации "чекистов" полностью перекрывались приобретением абсолютно новых "степеней свободы" в структуре власти и возможностью самостоятельной "победы на выборах", поскольку уход Волошина не означал утраты контроля Кремля за средствами массовой информации, телевидением прежде всего, — наработанные схемы будут работать до выборов под оставшимся на своем месте Сурковым.

Показательная жесткость Кремля в "деле Ходорковского" (заключение в тюрьму на срок минимум до нового года) была нацелена на получение дополнительной поддержки со стороны общественного мнения и региональных "элит" — президент и его верные соратники из "Единой России", стоящие на страже закона и "равноудаляющие" ненавистных олигархов, должны были переключить протестные настроения электората в русло ожидания милостей от "настоящего хозяина страны". Одновременно необходимо было убедить западных контрагентов в том, что "дело ЮКОСа" — это эксклюзив, единичный случай, который не знаменует "пересмотра итогов приватизации". Для достижения этой цели 30 октября президентом была проведена встреча с 16 представителями крупнейших транснациональных инвестиционных групп и их российских филиалов, на которой прозвучали обещания допустить иностранный капитал к акционированию российских железных дорог и Сбербанка России. Иными словами, Кремль решил взять дело передачи основных объектов собственности в руки западных корпораций под единоличный контроль, не доверяя его "олигархам" или кому бы то ни было еще. Эти же соображения, равно как и интересы предвыборной борьбы, "дают зеленый свет" Генпрокуратуре для объемного и показательного давления на руководство компартии.

Тем самым группа "силовиков" получила "право на второй выстрел", который должен окончательно перекроить политическую карту России.

БЕЙ БЕЛЫХ, ПОКА НЕ ПОКРАСНЕЮТ! БЕЙ КРАСНЫХ, ПОКА НЕ ПОБЕЛЕЮТ!

Завет "батьки Махно", реализуемый сегодня путинским Кремлем, грозит ему своего рода "войной на два фронта", вызванной объединением антикремлевской оппозиции как справа, так и слева. Задуманная "стратегами" из числа "питерских силовиков" "разводка" ЮКОСа "на политику" и КПРФ "на деньги олигархов" вполне способна обернуться против них самих. Собственно, это уже случилось, когда изначально одобренные администрацией президента действия ЮКОСа на политической арене вызвали сомнения в своей подконтрольности Кремлю.

Укреплявшиеся связи компании Ходорковского с основными политическими партиями давали перспективу конституционного перехода к парламентской республике с выводом силовых ведомств из-под прямого подчинения президенту. Кроме того, слияние ЮКОСа с "Сибнефтью" неизбежно ставило на повестку дня интернационализацию этой корпорации: либо через слияние с одной из крупнейших нефтяных монополий США, ExxonMobil или ChevronTexaco, либо через масштабные проекты сотрудничества с Европой и Китаем. И в том, и в другом случае "группа Ходорковского" реально выходила из-под финансового и юридического контроля. Поэтому "удар на опережение" стала для Кремля единственной возможностью обезопасить свои позиции.

Но, сделав подобный выбор, новый состав "партии власти" оказался в положении велосипеда, который не падает только до тех пор, пока находится в движении. Сказав "а", посадив Ходорковского в тюрьму, она теперь вынуждена произносить и все остальные звуки, поскольку ее действия вызывают всё более сильное противодействие различных страт российского общества. Чтобы не допустить их объединения, Кремль теперь должен постоянно "бить на опережение", громя своих открытых и потенциальных противников поодиночке.