Газета Завтра Газета - Газета Завтра 521 (46 2003)

На наших глазах проект Всемирного Государства, посредством Всемирного Принуждения, пытаются реализовать беспощадные модернизаторы "старого мирового порядка". Увидев в Модернизме общего врага и объединив свои силы для реализации общих целей, консерватизм и традиционализм смогут не только защитить Старый Свет, но и возродить Свет Первозданный.

Такова суть традиционалистского плана Нухаева, "утопизм" которого в наши катастрофические времена может оказаться более прагматичным, чем сам "прагматизм".

Александр Лысков

18 ноября 2003 0

47(522)

Date: 18-11-2003

Author: Александр ЛЫСКОВ

МЕРА ВЕРЫ

Русь проросла церквями. Сотни новых церквей в городах и селах. На неведомых кладбищах и на московских перекрестках у метро. В городах нефтяников и на пустошах нечерноземья. В поместьях олигархов и в тюремных дворах. Кирпичные, деревянные, литые из бетона. Церкви именитые с многовековой историей и новодел. В кольцах монастырских оград и в чистом поле. С тропинками к паперти и мощеным подъездом с автостоянкой. Позлащенные и крашеные. С литыми колоколами, звонарями и с цифровыми записями, звукооператорами. Со своими нищими, оприюченными бродягами и бывшими зэками.

Десятилетка храмового строительства исполнена бескорыстием трудников, послушников, монахов на пожертвования паствы и холодным расчетом различных дельцов, желающих отмыть грязные деньги.

И в каждом храме, конечно, батюшки с матушками, служки и клир. А вокруг — приход, тысячи людей, армия верующих, миллионы новообращенных, своим устремлением к Христу изменивших душу народа, сознание нации. Возбудивших в других, несогласных, пыл богоборчества и сектантства. Опять краснословы — интеллигенты богохульствуют, обличают православие в духе демократов царских времен.

Вокруг веры споры и просто разговоры.

— Как, по-вашему, — спрашивает меня отец Игорь, — почему в основном женщины приходят в храм?

Мы мчимся по Ленинградке в полуденных сумерках поздней осени, в распыленной глинистой жиже из-под колес. За рулем сын отца Игоря. Рядом с ним — матушка Вильгельмина. Сзади за спинами сиденья большой образ Всех святых.

Отец Игорь зажигателен и пытлив. Постоянно контролирует себя по части эмоций. Много рассказывает о своей деятельности на духовном поприще. Осекается. "Грешен в похвале. Все о себе да о себе. Прости, Господи".

Я отвечаю на его вопрос о женской экспансии на паперть в том духе, что, мол, силу любви и прощения первыми, наверное, почуяли в себе все-таки женщины. Христос, по сути, только выразил их вековые, историческое чаяния и совершил подвиг, запечатлел любовь на крсте, а природа-то ее в женщинах.

Возможно моя трактовка не отвечает представлениям отца Игоря на этот счет, по крайней мере он не перечит, наоборот, по каким-то ассоциациям начинает рассказ о том, как они с матушкой Вильгельминой познакомились и поженились.

Вильгельмина — полька, католичка. Семью разделил, если и не железный, то деревянный занавес. Даже в страны социализма трудно было в свое время съездить навестить родственников. Она была обречена жить в России и набожность свою воплощать в православной церкви, привнося в нее дух суровой простоты. Не отступилась она от веры отцов даже в самый решительный момент своей жизни — перед свадьбой. "От веры предков не отрекусь" , — заявила девушка. Рисковала не получить благословения на брак с православным священником. Рисковала разладом знакомства, судьбой. И хорошо, что нашелся мудрый батюшка. Он сказал: "Не надо тебе, раба Божия, ни креститься, ни перекрещиваться. Ты же — крещеная. Тебе только миропомазание принять, и ступай себе под венец".

Отец Игорь нетерпеливо уточняет, добавляет подробности в эту историю, и видно, что те волнительные далекие дни живы в памяти во всех подробностях. Семья получилась замечательная. Вот только бы с сыном теперь сладить, сидящим за рулем Ильей. "Невенчанный живет". Произнеся эти слова, отец Игорь напускает на себя максимально возможную для своего покладистого характера строгость, даже ворчит: "Или венчайся, или..." А что "или" — у него, кажется, и язык выговорить не поворачивается. А, может, он и сам не знает, что "или".

Добродушен он и покладист. Жизнелюбив до крайности. Радует его каждая минута пребывания на земле, в этой суете мира. Он не монах. Он только одним боком в монастыре, а другим — с нами, грешными, в полной мере, на полную катушку.

Тема женитьбы его интересует как всякого мужчину. Протиснувшись плечом между сиденьями, он рассказывает о мудром батюшке, который, увидав однажды, как девочка смотрит на мальчика, сказал: "Женить их пора". Хотя все говорили: рано. Однако ослушаться батюшку не посмели. Повели молодых к нему под венец. И пара получилась на славу. Теперь уже у них четверо детей. И друг дружкой не налюбуются.

— Или еще, — рассказывает отец Игорь. — К одному батюшке обратился коллега с таким вопросом: скажи, честной отец, как быть? У меня три дочки, а я сына хочу. Что делать? Каким святым свечку ставить?

Ответ был, как и положено, притчевым, несколько загадочным: пускай, мол, твоя жена почаще пол моет.

В молчаливом осмыслении слов опытного батюшки мы проехали километра два по старинному Ковригинскому шоссе, прорубленному по благословению Сергия Радонежского монашеской братией в достославные времена, и свернули к прудовому хозяйству.

Отец Игорь в полном облачении (ряса, камилавка, крест на груди) споро, делово вошел в цех к огромным бакам, полным живого карпа. Тут его встретили радостно, подошли к ручке и отвесили штук десять тяжеленных рыбин.

— Это Валентине Михайловне в подношеньице, — было сказано в пояснение.

И тут самое время сообщить, что мы отнюдь не праздную поездку совершали по Подмосковью, а были устремлены к месту нахождения чудодейственной, мирроточивой иконы Божией Матери в городе Клин, на квартире одной необыкновенной женщины.

Весть о мирроточице, о целительной силе ее воздействия разнеслась далеко по стране. Отовсюду едут к Валентине Михайловне больные, сирые, несчастные. В очереди выстаивают часами и получают по вере своей.

С пакетом рыбы в багажнике мчим в глинистой взвеси вдоль канала имени Москвы. Езда с попом (так без тени уничижения называет себя отец Игорь) настраивает на особый лад. Родовой священник по-своему видит окрестности. Каждая церковка проникнута его вниманием, о каждой он может много рассказать как профессионал, а не гид.

Мелькнули за деревьями шатры и купола с крестами.

— Это князей Юсуповых семейная церковь.

И далее была изложена устами отца Игоря история ее восстановления.

Еще в советские времена князья из— за границы списывались с властями на предмет поддержания реликвии в надлежащем порядке. Обещали помочь материально. Обещали многие тысячи. Им ответили изощренно: мол, при строительстве канала ваша драгоценная церковь оказалась под водой. Мол, нету ее теперь в природе. При всесилии КГБ разведчиков сюда князья из Парижа заслать не могли. Угомонились с ностальгией.